— Обещаю.
Вскоре они устроились за столиком на Вестерн — авеню в кофейном магазинчике с фиолетовыми стенами и некрашеными деревянными полами. Пайпер не задала ни одного вопроса мужчине, даже имя не спросила, и уж точно не стала интересоваться, почему он решил прогуливаться по площади Линкольна в головных уборах футбольных фанатов. Вместо этого она рассказала ему о Берни.
— Так эта женщина приняла меня за своего покойного мужа? — спросил он, когда Пайпер закончила. — По мне, так она рехнулась.
— Берни эксцентрична, но не сумасшедшая. Просто скучает по мужу.
Он потер подбородок, от чего шлем сместился и рога скривились.
— Что ж, могу понять. Я потерял жену в прошлом году.
— Мои соболезнования.
— Мне следовало больше ее ценить.
Пайпер слушала с непроницаемым лицом. Секунды щелкали. Нужно было заканчивать побыстрее дело, чтобы успеть еще принять душ до встречи в офисе. Как ни прискорбно, но приходилось смотреть правде в лицо.
— Вы наверно настоящий футбольный фанат.
— Больше бейсбольный. Люблю «Сокс». Можно вытащить парнишку из Южной стороны, но нельзя вытащить Южную сторону из парнишки.
— Понимаю.
Хотя ничего не понятно. Пайпер кивнула на головной убор.
— А, усек. Вы говорите об этом? — Он стащил шлем и положил между ними на стол. — Я таскаю всякую чепуху, чтобы народ не приставал. С тех пор как умерла Элли, мне не по душе разговоры.
Картина начала проясняться.
— Шлем «Викингов», сырная голова — они отпугивают людей.
Он согласно кивнул.
— Поскольку народ думает, что я чокнутый.
— Вроде как вы думаете про Берни?
Он обдумал сказанное.
— Согласен, справедливо. Здорово вы меня поддели.
— А вы не согласитесь поговорить с Берни? Мы могли бы встретиться здесь втроем.
— Не люблю я разговаривать, — повторил он на случай, если Пайпер не расслышала в предыдущие два раза.
— Ничего. Берни любит болтать. Вам только остается кивать. Думаю, ей нужно вас увидеть, чтобы она смогла отпустить Говарда.
Он уставился в кофейную кружку.
— Трудно отпустить.
— Могу себе представить.
— Должен сказать, звучит интересно. Нынче скукота настала. Не то что когда работал, все стало по — другому…
Несмотря на постоянное упоминание, что он не любит разговаривать, стоило начать, как его было уже не остановить. Звали его Уилли Махони. Уроженец Чикаго, Уилли работал до пенсии на газовую компанию. Его жена сорок восемь лет была у них в семье свечой зажигания. Дети выросли и живут в другом штате. Одинок. К тому времени, как он закруглился, Пайпер уже получила штрафной талон и потеряла шанс успеть принять душ.
Она поехала прямо в Лейквью и подобрала Купера в переулке за четыре двери от его кондоминиума. Воспоминание, как его уводят в наручниках, все еще жгло ей мозг, и Пайпер изо всей силы вцепилась в рулевое колесо, лишь бы удержаться и не броситься его обнимать. К счастью, он был в кислом настроении.
— Никакой радости тайно выскальзывать из собственного дома.
— Ты что, предпочитаешь присоединиться к съезду масс — медиа у парадного крыльца?
Он что — то буркнул и пристроил солидное тело на пассажирском сидении «сонаты».
— Так в чем дело и куда мы направляемся?
Пайпер не ответила на оба вопроса.
— Спасибо, что доверяешь мне.
— С чего ты взяла?
— Но ты же здесь.
Едва ли. Глаза Купера покраснели, подбородок небрит. Ей хотелось его утешить, заверить, что все хорошо, но он бы не оценил.
— Надеюсь, ты выглядел лучше, когда тебя фотографировали.
Он чуть не улыбнулся.
— Жалости в тебе ни капли.
Вот уж последнее, что Куперу от нее нужно.
— Да и ты не в лучшем виде, — заметил он. — По правде сказать…
— Это были два долгих дня.
Пайпер включила радиостанцию KISS FM и усилила громкость, чтобы положить конец разговору.
Она придержала объяснения до тех пор, пока не въехала на стоянку позади здания, где располагалось «Джосс инвестмент».
— Мы идем на встречу с Дейдрой.
— Я уже понял. — Купер потер глаза. — Не хочу с ней встречаться.
— Командная игра.
— Где тут командная игра? Понятия не имею, что ты творишь. Ты же меня не просветила.
Пайпер охватила взглядом все его усталое великолепие.
— Прошу тебя, доверься мне в последний раз. Я обещаю.
