Вечером в лагерь прискакал князь Клингор и довольно сказал:
— Молодец, дядюшка! Я велел освободить тех из преступников, кто в тюрьме и на каторге лишь окончательно испортится, с условием, что они до отправления не имеют права покидать лагеря и должны под страхом смерти выполнять все обязанности колонистов. Так что принимай завтра еще сотню колонистов.
— Спасибо, князь, даже за эту мразь. Там они вынуждены будут стать людьми, а здесь превратятся в нелюдей. Я подумал, что даже лучше, что твои люди не записались ко мне, Те двое, кого я нашел, стоят двух тысяч преступников. А обычные людишки выли бы рядом с домом и всех сбивали бы с толку.
— Пожалуй, ты прав, дядюшка. Но подожди: теперь к тебе потянутся наши вторые и третьи сыновья. Я издам завтра же указ, что любой записавшийся в колонисты лишается права входа в города и села княжества вплоть до прощания перед отплытием.
— Спасибо тебе еще раз, князь-племянник. Только сделай из этого указа исключение для тех, кто уже был записан.
— То есть для двух людей? Ну ты и крючкотвор, дядюшка!
И родственники, которых теперь не разделяли никакие противоположные интересы, расхохотались и обнялись, после чего князь пригласил принца выпить с ним наедине, что они и проделали со всем вкусом, чередуя вино, беседу, музыку и танцы танцовщиц вплоть до утра. Так что в эту ночь принц к жене не попал. А следующая уже принадлежала Киссе.
Наутро принц, повидавшись с женой, отправился наблюдать за военной подготовкой. Увиденное оставило у него двойственное впечатление. С одной стороны, он явно не прогадал, произведя Асретина в полковники и назначив главным по военной подготовке. Уже на второй день строй был ровный, повороты достаточно четкие. Видно было, что через недельку и оружейные приемы будут выполняться красиво и быстро. Но что-то во всем этом было не так. А что именно — принц никак не мог понять.
Посмотрев на пришедших преступников, Атар немного развеселился. Внешность большинства из них соответствовала показу висельников в театральных представлениях: лохмотья, бегающие глаза, у некоторых клеймо. Но один из них вызвал просто дрожь, несмотря на то, что заклеймен не был. Сломанный нос, полголовы зияет шрамом, одного уха и одного глаза нет, да и все тело в шрамах. А единственный красный глаз смотрит настолько холодным и безжалостным взглядом, что по коже продирает.
— Вот это настоящий висельник! — сказал кто-то из свиты.
— Да нет. Это достойный кандидат на распятие. А то и на раму, — возразил Атар.
Неожиданно монстр-человек улыбнулся при этих словах. Но и улыбка его не красила, показывая беззубый рот и вызывая на лице жестокую гримасу.
— Кандидат на раму. Как тебя зовут и за что попал в тюрьму?
— Крис Колорин из Зоорины. Попал по глупости. Напился в трактире, а тут в кости стало не везти. Ну обидно стало, передернул маленько, собутыльник чего-то полез на меня, я ему руку сломал, а потом еще полтрактира разнес и пару стражников покалечил.
Принц невольно улыбнулся. Преступление-то действительно было естественным и не позорным. Может быть, внешность этого человека не соответствует его сущности, а поскольку все его сторонятся, не удивительно, что он спьяну и от обиды надебоширил. И ведь сам признался, что слегка сжульничал в игре. Вполне может быть, что его соперник на самом деле мухлевал намного больше, вот Крису и не везло.
— Ну ладно. Посмотрим, каков ты в настоящем бою будешь.
Неожиданно для принца, Крис опять ухмыльнулся, на сей раз откровенно злобно, и сказал:
— Будешь очень доволен. Или, наоборот, очень пожалеешь.
Желая сгладить впечатление от последней непонятной и дерзкой фразы Криса, принц поднялся на возвышение и заговорил, обращаясь к отпущенным преступникам.
— Там, куда мы едем, вас ждет настоящая жизнь и возможность не только загладить свои вины, но и подняться так высоко, как в Империи вам и не снилось бы. Но для этого вы должны стать настоящими бойцами и настоящими гражданами. Сейчас вы все получите по пять сребренников, чтобы купить пристойную одежду и моющие средства. Затем в баню, а уже вечером станете в строй. Кто струсит и попытается сбежать — около лагеря уже приготовлены свежие колы, и князь Клингор дал мне право казнить таковых без формального разбирательства, по военным законам.
