земля исторгнет всяких тварей
в мольбе возопиет народ
и извратится плоть людская,
а небо вдруг затянет мглой,
волна из тьмы хлынет, сметая
живое все перед собой
в тот час придет один из прежних,
один из тех, кого уж нет
он принесет с собой надежду.
зажжет в душе спасенья свет…
Я стоял бледный как молоко, выслушивая уже второй отрывок из пророчеств по поводу прихода моей персоны, и мне все это ужасно не нравилось. Они все от меня чего-то ждали, словно я пришел исполнить их несбывшиеся надежды. И уже завтра все они заживут по иному, счастливо и беззаботно. Но я не то, что не имел определенного плана, у меня не было даже ясной картины в голове, всего того, что здесь происходило.
Тем временем в себя пришел командир стражей, и тоже принялся читать какие-то строки, внимательно поглядывая на нас.
— … Сын древнего могучего народа прибудет из-за грани мира, в последний час прибудет он на битву. И не один придет тот воин, а в сопровождении горного ирбиса, и с потомками княжеской крови. Он пробудет защитные силы земли, настроит воздух против тварей им носимых, очистит воды и вернет назад страждущий народ…
— Эй ребята, а вы меня ни с кем не перепутали? — поинтересовался я насмешливо — мы здесь только потому что кто-то уж через чур настойчиво звал меня, на протяжении всего последнего времени. Но какое отношения имеют все эти ваши пророчества ко мне?
Стражники молчали, застыли и смотрели прямо перед собой. Потом старший вдруг опустился на одно колено и склонив голову горячо сказал:
— Приказывай, о воитель! Я чувствую, что ты тот о ком сказано, и всецеликом и полностью отдаю свою жизнь в твои руки.
Не долго думая, остальные стражники последовали его примеру, видимо отчаяние этих людей, давно перевалило все меры.
— Хорошо ведите вовнутрь, не будем терять времени. Лучники пусть останутся на местах, надо же ведь кому-то охранять вход во дворец. — приказал я, решив принимать неизбежное, таким как оно есть, и не противиться ему.
Он вскочили на ноги, построились, и повели мой небольшой отряд во дворец. После быстрого подъема по лестницам, мы оказались наверху единственной башни, где в небольшом круглом зале, совет проводил свои собрания. Еще пару патрулей, мы встретили на этажах и лестницах, но от нашей группы быстро отделялся кто нибудь из стражей дворца, и втолковывал тем, кто мы есть такие. Ну вот и она старая деревянная дверь, изготовленная из пород каменного бука, и отделанная коваными пластинками. По бокам два стражника со скрещенными копьями, тут вперед вышел уже сам Дарат, так звали начальника при дворцовой охраны, и принялся объяснять уже этим, кто мы и зачем идем. А из-за закрытой двери слышатся людские голоса, похоже, спорящие о чем-то, но к тому моменту, когда я подошел к ней, внутри замолчали.
Я чуть постоял перед дверью, почему-то не хотелось входить, словно понимал, что сейчас наступит переломный момент в судьбе Лусиара, и моей тоже.
Но делать не чего: — отозвался на зов — придется идти до конца. Я толкнул дверь и набрав полную грудь воздуха вошел.
В небольшом круглом зале, стоял прямоугольный стол из красного дерева, такие же точно стулья были приставлены к нему, общим числом семь. На трех из них сидели изнеможенные люди, и пристально вглядывались в установленный по центру стола, шарообразный голубой кристалл, лежавший на подставке, в виде свившейся в кольца змеи. Они разом оторвали взгляды от шара, и уставились на меня.
— Доброго вам дня, да осветит вас Родан своим сиянием! — сказал я, едва переступив порог, хоть на дворе еще раннее утро, ну да ладно сойдет — вы звали меня, и я пришел.
Никто из них не проронил не звука, но я явственно ощутил, как один из них принялся прощупывать меня на предмет владения Силой, но делал он это очень осторожно, а двое других просто внимательно рассматривали меня. Но тут их взгляды внезапно изменились, зрачки расширились, на лицах отразилось изумление одновременно с облегчением, я почувствовал, как порог переступил куатар, и понял, что это он является причиной этого изменения во взглядах.
— Ну да пророчество…. Один из опознавательных признаков это снежный барс, сопровождающий воина из дальних земель и так далее и тому подобное — уныло произнес я — Меня зовут Рус, это вы меня звали?
