Генерал Власов вложил идейную основу в эти многочисленные национальные воинские формирования.
Добровольческие части стали носить на правом рукаве отличительные знаки в виде национальных эмблем, с надписями — Русская Освободительная Армия, Украинская Освободительная Армия; «Туркестан» — для формирований среднеазиатских народов; расцветки национальных флагов Прибалтийских государств с надписями: «Латвия», «Эстония», «Литва» и другие. Немецкие офицеры, состоявшие в этих национальных войсках, носили такие же отличительные знаки.
Трудно судить о том, знал ли вообще Гитлер все подробности того, что происходило с добровольческими национальными формированиями, как в то спорное при решении этого вопроса время, так и особенно впоследствии. Вероятно, нет, а если и да, — то очень мало. Вряд ли Гитлер допустил бы, чтобы фронтовые генералы делали то, против чего он возражал, чему был противником, чего не желал признавать. По всей вероятности от него многое скрывалось, и не только военным командованием, но даже и его приближёнными генералами нацистского духа. Скрывая от Гитлера многое, генералитет действовал в интересах боевых операций германской армии на фронте. Состояние же фронта всё больше и больше колебалось, предвещая назревающие серьёзные военные неудачи и полное поражение.
Фигура генерала Власова признавалась Гитлером лишь в пропагандных целях против Сталина, против коммунизма, но и при этом в очень ограниченной степени. К печальному подтверждению этого может быть отнесён весьма характерный приказ генерал-фельдмаршала Кейтеля от 17-го апреля 1943 года:
«Ввиду неправомочных наглых высказываний военнопленного русского генерала Власова, во время его поездки в Северную группу войск, осуществлённую без того, чтобы Фюреру, а также и мне было известно об этом, приказываю немедленно перевести русского генерала Власова, под особым конвоем, обратно в лагерь военнопленных, где и содержать безвыходно. Фюрер не желает слышать имени Власова ни при каких обстоятельствах, разве, что в связи с операциями чисто пропагандного характера, при проведении которых может потребоваться лишь имя Власова, но не его личность. В случае нового личного появления Власова, предпринять шаги к его передаче тайной полиции и обезвредить».[1]
После такого приказа, отданного из Ставки диктатора тоталитарного государства, не останавливавшегося перед любой расправой, даже над собственными гражданами, не только Власов, но и связанные с ним немецкие капитаны и подполковники должны были бы исчезнуть с лица земли. Но в обстановке сложившейся уже к тому времени круговой поруки, этого не случилось. Власов продолжал жить по-прежнему в выделенном для него доме в Берлине (Далем, Кибитцвег), а дом этот стал считаться лагерем. Приказ Кейтеля ничего не уничтожал, но тормозил дальнейшее развитие Русского Освободительного Движения.
Можно предполагать и то, что часть происходившего в этом деле, которая становилась Гитлеру известной, вынужден был оставлять без внимания, как бы не замечая.
Неблагополучная ситуация на фронте и неослабевающие доводы Верховного командования германским войском на восточном фронте, где в основном и действовали добровольческие национальные части, заставляли Гитлера терпеть и не противодействовать уже совершившемуся.
В конце концов, получилось так, что вопреки желанию и намерениям нацистского руководства, «HIWI» из вспомогательных команд в немецкой действующей армии превратились в боеспособные части, которые с оружием в руках, в одних рядах с немецкими солдатами дрались против Красной армии. Получилось так, что генерал Власов из пропагандной фигуры, каким его хотели видеть сам Гитлер и его сподвижники, превратился в руководителя Русского Освободительного Движения.[2]
Таким образом, военные формирования добровольцев (из СССР) и их упорство в боевых действиях на фронте дали возможность Власову, с одной стороны, развернуть в какой то степени всю последующую антикоммунистическую деятельность под флагом Русского Освободительного Движения, а с другой — защищать интересы миллионов своих соотечественников, находившихся в нацистском рабстве.
