— А что, Амантур, какова сегодня цена человеческой жизни в этом столь обласканном богом городе?
Косматый недобро сверкнул глазами:
— Не очень высока.
— А все-таки?
— Если хочешь, могу отправить тебя к Аллаху, у него и спросишь, — пробурчал Амантур и снова поторопил. — Идти надо.
— Слушай, отпустил бы ты меня, — сказал Злотников.
— Не думай, что я не благодарен тебе за спасение Сармата, — ответил косматый, — Если пожелаешь, могу отпустить. Но вряд ли тебе понравится здесь одному. А мой очаг — теперь и твой очаг. Ради твоего же блага прошу, пойдем, а?
«Что-то больно странное гостеприимство», — отметил Тихон.
— Ладно, веди к своему очагу. А то я и вправду замерз. — Он поежился.
Прошли еще с полкилометра и наконец, вышли к более-менее обжитому месту, которое представляло собой когда-то внутренний двор между небольшими домами. Бросилось в глаза трепавшееся на ветру застиранное белье, подвязанное к натянутым кое-как проводам. Из глазниц дома напротив тянулся дым — где-то в нем находился обещанный очаг, о котором упоминал Амантур. В предвкушении тепла по спине Тихона пробежали мурашки.
Людей здесь оказалось немало: с полсотни человек высыпало навстречу, когда они подошли к лагерю. Как-то мало верилось, что всех их мог заинтересовать Тихон — чужак, некстати пожаловавший в гости. Меж тем все они уставились именно на него.
Кто-то вдруг крикнул:
— Это же он!
— Он! Он! — полетело с разных сторон. — Это он! Тот тип, которого скинули с корабля!
Тихона оттеснили от Амантура, обступили со всех сторон, стали тянуть за ворот, за полы куртки, грозя то ли раздеть, то ли разорвать на куски. Чей-то кулак, скользя, заехал по лицу. Тихон, как мог, отбивался, не сомневаясь, что угодил в сборище умалишенных.
Вдруг раздался выстрел. После секундного замешательства ближние ряды отпрянули, и рядом с ним остался один тощий старик с куцей бороденкой. Судя по всему, дедок был глух и не слышал выстрела, поскольку озирался по сторонам и отступил назад только после того, как перед Тихоном появилась фигура еще более грозная, чем Амантур.
— Мирбек… Мирбек… Он рассудит… — прошелестело в толпе.
По сравнению с Амантуром и остальными, кого Тихон до сих пор видел, Мирбек производил впечатление человека действительно весьма здорового физически. Внешне он походил на откормленного и уверенного в себе быка. Мог бы сойти и за психически здравого, если бы не полубезумные выпученные глаза. Тихону с трудом удалось не опустить взгляд.
Мирбек подошел к Амантуру. Бросилось в глаза сходство между этими двумя. Оба широкоплечие, с плоскими лицами, с одинаково густыми бровями и смолистыми шевелюрами, плавно переходящими в бороды, они различались только ростом с разницей почти на голову.
Злотников не ошибся — они оказались братьями.
— Ты хоть знаешь, кого ты сюда привел, брат? — спросил Мирбек, обращаясь к Амантуру, но говоря достаточно громко, чтобы слышали все.
— Объясни, — напрягся Амантур.
— А ты спроси его! — заорал вдруг Мирбек. И тут же засмеялся, повернувшись к толпе и показывая на Тихона: — Вы были правы. Это он! Ха-ха!
— Пусть он скажет нам! Это он! Он! Пусть скажет! — опять над толпой разнеслись надрывные крики.
— Что тебе нужно?! — пересиливая голоса, крикнул Амантур. Автомат нервно трясся в его руках.
— Хой, он не понимает!.. — Мирбек выплевывал фразы, перемежая их затяжными паузами: — Ты хотел убраться отсюда? Так вот! Ничего у тебя не выйдет!.. Вот что происходит!..
— Ну и причем тут этот человек? — спросил Амантур.
Мирбек изменился в лице. Выпученные глаза гиганта на секунду разъехались в стороны, а потом снова собрались в яростный взгляд. Со стороны, может, это выглядело смешно. Однако Тихону было не до веселья. Гаденькая улыбка Мирбека превратилась в оскал. Он приблизился к Тихону почти вплотную. Изо рта его несло горелой травой.
«Дурь!» — сообразил Злотников. Характерный конопляный запах, пробивавшийся сквозь запах пота, пыли и бараньей шерсти от накинутого сверху овчинного тулупа, объяснял теперь и чрезмерную возбудимость Мирбека, и приступы неадекватного смеха.
— А притом!.. Эти неверные… Они бросили нас подыхать!.. — крикнул Мирбек. — Вот этот русский знает, о чем я говорю!.. — указал он пальцем на Тихона. — И никакой эвакуации… не будет!.. — рука гиганта взметнулась вверх, а голос у него был, как у заправского оратора. Мощный, резкий.
