И это, боюсь, завтра выясню. А не завтра, так через день-два. Все одно – труба.
Не помогли, получается, ни славянский бог Авось, ни девчонки-хохотушки – Тихе и Фортуна. Не услышали они меня. А может, они нынче вообще на Русь не захаживают – уж больно худые времена настали. Настолько худые, что они нашу державу стороной обходят, чтоб самим в Разбойную избу не угодить. Теперь один черт знает, куда мой ангел-хранитель запропал. Разумеется, если мне его вообще выдали при рождении. В небесной канцелярии тоже, знаете ли, путаницы хватает.
Получается, как ни крути, а надо выбираться самому, ни на кого не надеясь. А как? Запускать в ход тайное средство? Не рано ли? Да и в резерве тогда ничего не останется. Хотя нет, не рано. Завтра промолчу – послезавтра станет поздно. Только надо сработать с умом, чтоб наверняка, потому как осечка – это смерть, верная и лютая, а что-то другое я придумать уже не успею.
Пока же молчу по-прежнему. Жду, что меня велят отвести в поруб, или в острог. Не знаю, куда именно, да и неважно мне название. Лишь бы оставили один на один с мыслями. Время мне нужно, больше ничего. Версию, пускай и заготовленную, еще и подать надо, чтоб звучало красиво, увесисто и убедительно, иначе грош ей цена. Малейшая фальшь, и все – учуют, и тогда пиши пропало. Тогда уж точно – дыба. И боюсь, что после первого свидания с ней я, как непривычный любовник, сразу сомлею и думать уже ни о чем не смогу. Да и не поверят мне, если я стану менять показания, отмахнутся. Солгавший единожды, солжет и дважды, с него станется. И тогда…
Вот и получалось, что в наличии у меня всего одна попытка. Единственная. Переэкзаменовки судьба не даст.
А когда уже повели, мысль в голову пришла: «Вот интересно, если бы каждого студента после несданного зачета подвешивали на дыбу, студенты бы перевелись или уровень образования повысился?»
Я даже заулыбался, хотя и ненадолго – пока не угодил лицом в темноту. А темнота оказалась шевелящейся…
Глава 8
РЕЗЕРВ ГЛАВНОГО КОМАНДОВАНИЯ
Поначалу меня от неожиданности даже испуг взял, но потом я услышал знакомый голос и успокоился. Оказалось, мой Андрюха. Как это я про него забыл – аж стыдно стало. Хотя оправдание имелось – меня схватили сразу и без лишних слов тут же связали и кинули в телегу, а он еще оставался на свободе, вот я и понадеялся, что парня не тронут. Получается, напрасно. А ведь говорила мне голова, чтоб я гнал Апостола прочь от себя, так ведь нет – жа-алко, видишь ли, стало. Ну-ну. Ох, чую, не далее как завтра моя жалость ему боком выйдет. А он, чудак, все за меня сокрушался. Дескать, ни за что повязали, вместе с ним за компанию. Он, мол, об этом не говорил – криком кричал, ан все едино – не услышали.
– Но ты, дядька Константин, не робей. Я завтра еще громче орать о том буду. Не глухие же они. Так что выберешься ты отсюда, ей-ей, выберешься,- слышится мне шепот.
Вот же чудак попался. Одно слово – Апостол. Так он пока ничего и не понял.
– Ладно,- отвечаю.- А теперь помолчи, мне тут подумать надо, что завтра говорить.
– А чего тут думать? – удивляется.- Правду, вестимо.
Хорошо, в темноте не видно, как я улыбаюсь от его слов, а то подумал бы, что у меня крыша поехала. Я даже говорить ему ничего не стал – бесполезно. Только хлопнул ободрительно по плечу, чтоб не терял бодрости, а в ответ – стон. Оказывается, пареньку уже досталось, и изрядно. Поработал над ним кат, всыпал два десятка плетей по указке подьячего. Правда, как заверил Андрюха, хлестал без вывертов, без оттяжки, и не кнутом – плетью, потому оно терпимо. Трогать больно, а так ничего. То есть снова меня успокаивает.
Ну, Апостол, точно сгинешь ты на Руси. Помнится, я говорил, что ты со мной пропадешь. Не отказываюсь, и впрямь можешь пропасть. Только без меня ты загнешься еще быстрее. Теперь уж деваться мне вовсе некуда – не для себя одного придется ход на свободу прорывать, а для двоих, иначе совесть потом заест.
Ради приличия я на всякий случай обошел по периметру все свое узилище – мало ли. Вдруг где какая лазеечка обнаружится – ночь большая, так мы бы ее расширили. Но нет, средневековая КПЗ оказалась крепкой. Бревна чуть ли не в обхват, дубовые, свежие. Не жалеют ценных сортов дерева на Руси для поганых татей. Хотя постой, какие же мы тати? Ну Андрюха еще куда ни шло, да и то, если разбираться, то он в шайке, как рассказывал, всего неделю и ни в одном набеге не участвовал. А уж я бери рангом выше – в воры записан. Статья пятьдесят восемь, пункт не помню какой – подготовка диверсионных актов против руководства страны. Во как.
