– Точно,- кивнул я.- Об этом и хочу поговорить.
– Болит? – встревожено спросил Валерка.
– Болит,- вздохнул я.- Только не голова, а душа. И… боюсь я откладывать. Вдруг утром проснусь, а у меня уже ничего нет. Короче говоря, пошли.
Я и вправду боялся именно этого. Конечно, глупо было бы думать, что зажатое в кулаке выпорхнет и улетит в неизвестном направлении – не журавлик, не воробей и не синичка. Никуда оно не денется, коли уж попалось. Однако страхи все равно терзали душу. А если оно попросту испарится? Возьмет и каким-то образом переместится обратно, туда, где разбойники, карета, и… синь-марево глаз, в бездонном омуте которых оно и утонет – ищи-свищи.
Чудес не бывает? Хо-хо. Я и сам так всегда считал… до недавнего времени. Только теперь почему-то не считаю. Как же не бывает, когда одно из этих чудес сейчас крепко зажато в моей руке? Против фактов не попрешь, какими бы диковинными они ни казались,- бывают, родимые, еще как бывают.
Вообще-то, поглядеть со стороны, наверное, потешное зрелище – два здоровых тридцатилетних мужика в широких семейных трусах мирно хлещут в пятом часу утра чай. Но мне было не до потехи – я рассказывал, стараясь передать каждую подробность своего сказочного путешествия, каждый незначительный нюанс, вплоть до того, как пахло кислой овчиной от мужика, который на меня напал, как выглядела карета, или как там она обзывается. Даже припомнил узор на подоле платья чернявой, видневшемся из-под ее полушубка.
Словом, получилось, что был я там от силы полчаса, пусть минут сорок, а мой рассказ занят вдвое больше времени. Хорошо, что Валерка продолжал терпеливо меня слушать и даже почти не перебивал, хотя и чувствовалось – человек явно недоумевает. Видно было, что ему очень хотелось задать этот вопрос: «А зачем мне ты сейчас излагаешь весь свой глюк, да еще в таких подробностях?», но всякий раз он терпеливо сдерживал себя и в конце даже кое-что деликатно уточнил, после чего, лукаво покосившись на меня, осведомился:
– А ты не обидишься, Костя, если я тебя теперь спрошу о самом главном?
– Валяй,- вздохнул я.
– Ты мне рассказал это во всех подробностях в надежде на то, что я соглашусь, будто случившееся произошло с тобой на самом деле, так?
Я еще раз вздохнул, глубоко и протяжно. Отвечать не стал – он и так все прекрасно понял. А Валерка меж тем продолжал:
– Я, конечно, не медик, но поверь, что любой психиатр скажет то же самое – глюки бывают всякие, в том числе не просто цветные, но и с таким обилием подробностей, будто они и впрямь наяву. Только это еще ни о чем не говорит. К тому же ты ударился обо что-то головой – вот тебе и объяснение увиденному.
– Начнем с того, что я не ударился. Мне звезданули по голове в этом, как ты выразился, видении. И саданул один из якобы привидений. Или это тоже ни о чем не говорит? – перебил я.- Кстати, тут и доказывать нечего – факт налицо. Сам я так удариться не мог. Слышал же, что Андрей сказал – пол там земляной. Пускай твердый, но острых краев у него нет. И люди, которые в этой дыре исчезают бесследно,- это как, не доказательство?
– Смотря чему,- рассудительно заметил Валерка.- Скорее, это тоже просто факт, который пока ни о чем не говорит, потому что неизвестно, куда именно они исчезают.
– Не просто исчезают,- уточнил я.- А в неком тумане, который сопровождает их с регулярной настойчивостью. Знаешь, мы как-то брали интервью у одного из ясновидящих…
Валерка иронично усмехнулся. Вот же, зараза, не дослушал, а туда же.
– Я тебя понимаю, шарлатанов среди них хоть отбавляй,- заторопился я.- Однако этот из настоящих. Раз десять даже милиции помогал – нашел двух убийц и пять тел пропавших без вести. Так вот, мы задали ему вопрос относительно перемещения во времени, и знаешь, что он сказал? Мол, на эту тему опасно даже говорить, поскольку люди для такого еще не созрели, а уйти в иной мир легко. Он сам знает несколько таких мест, где этот переход можно осуществить, и даже перечислил их. Все я не упомню, но Тверская область, Рязанская, Владимирская и Красноярский край там фигурировали. Тверская, ты понял?
