Что интересно, во всем остальном Пожар точно так же походил на Красную площадь, как курица на ястреба. Ни тебе Мавзолея, ни памятника Минину и Пожарскому, ни голубых алма-атинских елей, высаженных у самой стены, в которую пока еще не замуровали ни одного покойника,- ничего же нет. Зато под той же стеной имеется здоровенный ров, шириной метров тридцать – сорок, а глубиной, как мне тут рассказывали, чуть ли не пятнадцать саженей, заполненный водой из Неглинной. Может, и врут, но глубина и в самом деле приличная.
Словом, и тут очень многое чуждо глазу, но в то же время оно перехлестывалось с узнаваемым, а красавец храм Василия Блаженного всякий раз так и манил меня заглянуть внутрь, суля сладкую, но несбыточную надежду на выходе из него увидеть перед собой ГУМ, Исторический музей, Мавзолей Владимира Ильича и рубиновые звезды на кремлевских башнях.
Пару раз я даже попробовал, зашел внутрь храма Покрова. Ни на какое чудо, разумеется, не рассчитывал – глупо. Скорее из любопытства. Когда вышел, все оставалось по-прежнему – справа деревянная церквушка Параскевы-Пятницы, за которой угадывались очертания подворья английских купцов, а впереди, там, где должны быть ГУМ и Исторический музей,- Земской двор. Зато Мавзолей не загораживал безымянную башню.
Что же касается самого базара, то тут было все. Да простят меня нынешние хозяева Лужников, но величия четырехсотлетней давности им никогда не достичь. Мелко плавают. Совсем не тот масштаб. У непривычного к такой непосредственности в общении человека, без преувеличения, могла закружиться голова. А уж тем, кто страдает гипертонией, Пожар образца тысяча пятьсот семидесятого года категорически противопоказан – от одного нескончаемого людского гула можно запросто подхватить инсульт, а то и похуже.
Сзади, спереди, по бокам, словом, повсюду нескончаемый шум, гам и крик. «Любо – бери, не любо – не вороши!» – кричат с одной стороны. «Слову – вера, хлебу – мера, деньгам – счет»,- довольно басят в другой. «На этот товар всегда запрос, а кресты да перстни – те же деньги»,- уговаривают кого-то чуть наискось…
Словом, «если хилый – сразу в гроб». Только так и не иначе.
Кстати, торговля уже тогда была весьма упорядочена, так что, если покупатель не приходил хватать все без разбору, а за чем-то конкретным, ему не нужно было бестолково метаться из стороны в сторону. Желаете обувь? Пожалуйте в особый ряд, да не один – в зависимости от запросов. Если красивые сапоги – иди в Сапожный «красный» ряд, нужны попроще – в Сапожный, требуется мягкая обувь для дома – в Чулочный, совсем худо с деньгой – топай в Ветчанный, где продают поношенную, или в Лапотный. Желаешь строго по ноге – прикупи все необходимое в Подошвенном, Голенищевом и прочих, чтоб обошлось дешевле. А коль изрядно серебра – спускайся вниз и дуй по улице Великой – ближней к Москве-реке, пока не упрешься в церковь Зачатия Анны, «что у городовой стены в углу». Она и впрямь на углу – далее красная кирпичная стена Китай-города с Замоскворецкими воротами. Выходи через них, и вон они, сапожники, сидят на одноименном с воротами «живом» мосту. Там тебе и отремонтируют, и продадут, и примут заказ на новую.
Так же обстоит дело и с одеждой – все зависит только от наличия звонкой монеты. Небогато? Ну, иди в Ветошный, где поношенная, или в те, которые торгуют готовой – Кафтанный, Манатейный, Шубный, Епанчевый, Шапочный.
Не пойдет? У портного решил заказать? Тогда дуй в Холщовый или Крашенинный. Желательно подороже?
Загляни в Смоленский, где торгуют гладко выбритые купцы из Гамбурга, Любека, фламандского Ипра, англичане и прочие иноземцы. Выбирай у них сколь душе угодно. Не по душе аглицкое сукно, не по нраву брюкиш – бери фряжское. Опять не то? Возьми лимбарское, брабантское, ипрское, куфтерь, четское. Эвон их сколь! А хошь, в наш иди, в Московский.
Ах, расцветка не по душе. Темновато. Надо бы что-то яркое и веселенькое. Топай в Сурожский, к загадочным персиянам, невозмутимым китайцам, крючконосым евреям и чудно обряженным индусам. У них найдешь и парчу, и бархат, и шелк. Тут тебе камка и китайка, атлас и паволока, хамьян и объярь. Эвон, как краски гуляют – обхохочешься. Только смотри не перепутай ряды, да не угоди в Бумажный – они рядом, а там, радуясь дешевизне, не прикупи вместо шелку бязь или кумач, киндяк или миткаль, сарапат или сатынь. А то придешь домой, разглядишь как следует, и сразу станет не до смеху.
