Николас Сэйвидж оглянулся и досадливо поморщился: заднее сиденье автомобиля, еще недавно безукоризненно чистое, было теперь покрыто собачьей шерстью, а иллюстрированный журнал, который он намеревался дочитать позже, превратился в папье-маше.
— Очень плохо! — строго сказал он виновнику этого безобразия.
Английский сеттер по кличке Джек ответил ему резким лаем. Он был крупным псом, и Николас, наверное, в десятый раз задал себе риторический вопрос: о чем только думала тетушка Летти, когда принимала решение взять этого зверя в дом?
Сеттер, правда, очень красивый, в этом безобразнику не откажешь: шерсть лоснится, озорные глаза светятся умом, — но уж больно невоспитанный. Когда Николас вел его к машине, пес все время прыгал, рвался с поводка и пытался утащить Николаса в противоположную сторону.
Накануне вечером, возвращаясь домой, Николас ненадолго — как он тогда считал — заглянул к тетушке Летти. Но выяснилась, что тетя растянула мышцу на ноге, споткнувшись об этого злосчастного пса, и теперь очень волнуется, но отнюдь не за собственное здоровье, а что не сможет отвести виновника происшествия на еженедельные занятия в школе для собак при ветеринарной клинике. Естественно, Николас счел своим долгом предложить ей помощь в этом деле.
— Ах, Николас, неужели ты вправду отвезешь Джека на занятия? — Тетя вздохнула с явным облегчением. — Джек, дорогой, ты слышишь? Дядя Ники отвезет тебя в школу.
«Дядя Ники»! Нашелся племянничек! Николас стиснул зубы и мужественно промолчал, сочтя за благо не высказывать, что он по этому поводу думает.
Пять месяцев назад, когда тетя только взяла в дом большого невоспитанного пса, родители Николаса очень переживали из-за неразумного поступка Летти.
— Боже правый, зачем же она его взяла? — спросил тогда Николас.
— Ну, она сама толком не может объяснить, — ответил отец. — Как мне показалось, пес попал к Летти из ветеринарной клиники, в которую она носит своего ужасного кота, которого подобрала на улице.
У Летиции Хортроп, старшей сестры матери Николаса, своих детей не было, и она любила Николаса как родного сына. Он тоже был привязан к тетке. В детстве он каждый год приезжал к ней погостить на недельку-другую во время школьных каникул и навсегда запомнил атмосферу любви и тепла, которая окружала его в доме тетушки и ее мужа. Десять лет назад мистер Хортроп умер, и с тех пор Николас старался навещать овдовевшую тетушку всякий раз, как только удавалось выкроить время.
Вероятно, оттого что тетя Летти была бездетна, она любила и в какой-то степени идеализировала детей, а также домашних животных. Слушая разговор родителей, Николас без труда представил, как легко было уговорить сентиментальную пожилую женщину приютить собаку, брошенную кем-то. Выяснилось, что ответственность за «знакомство» тетушки Летти с сеттером лежит на некой молодой — и, как заключил Николас, весьма безответственной — особе из ветеринарной клиники. Это же надо додуматься: уговорить пожилую вдову взять собаку, явно не подходящую ей ни по размеру, ни по темпераменту! И совет этот поступил от человека, который должен разбираться в животных профессионально!
Тетушка Летти считала Джека жертвой несправедливости, несчастным созданием, которому нужны не твердая рука и жесткая дисциплина, а нежность, любовь и всепрощение. Николас же еще более укрепился в своем мнении, когда увидел, во что превратил «бедняжка Джек» некогда безупречно ухоженный сад тетушки Летти.
На этот раз Николас приехал в Эйнсборо не только для того, чтобы навестить тетушку, была у него и другая цель, деловая. Последние десять лет Николас напряженно работал и сумел войти в десятку самых читаемых писателей страны, и вот теперь решил, что ему будет лучше жить не в Лондоне, а в каком-нибудь симпатичном маленьком городке, поближе к природе. Конечно, время от времени придется ездить в столицу к издателю, а в основном вопросы можно решить и по телефону. У Николаса была давняя мечта — написать научно-фантастический роман, замысел зрел уже давно, да все как-то не хватало времени.
Николас думал и о том, что ему тридцать семь, не за горами сорокалетний рубеж, и он не прочь сменить жизнь в большом городе с ее бешеным ритмом — а именно в таком ритме он жил последние десять лет — на более спокойное существование. Он даже подумывал о том, чтобы сменить холостяцкий образ жизни на семейный. Теоретически Николас ничего не имел против брака, но, наверное, был слишком разборчив, потому что до сих пор так и не встретил женщину, которую мог бы назвать своей «второй половинкой».
