И сколь ни важно в каждой профессии сохранить выдающиеся личности — в долгосрочной перспективе, быть может, еще важнее сохранить порождающую их структуру, одни органы которой занимаются обороной, другие продовольствием, третьи полицейским порядком, четвертые отоплением… И пока мы будем перечислять структурные единицы первой необходимости, боюсь, на них уйдут практически все ресурсы избирательского внимания и понимания. Кажется, Гоббс упустил из виду, что всегда готовы вступить в борьбу между собой не только «физические лица», но также и органы общественной структуры. И в этой борьбе органы хрупкие, сложные, не защищенные физической силой или злободневной важностью своих функций (наука, добывающая абстрактные знания, культура, доставляющая возвышенные переживания, образование, воспроизводящее науку и культуру) непременно проигрывают органам простым, сильным, обеспечивающим повседневное выживание. Поэтому допущение свободной конкуренции приводит к резкой примитивизации общественной структуры: для сохранения её сложности прежде всего и необходим этот специальный орган — государство.
Более того, стратегическая важность каждого общественного слоя заключается прежде всего не в тех услугах и продуктах, которые он производит, а в тех ценностях, которым он поклоняется, — точнее, поклоняется его элита; поэтому сохранение структурной сложности общества есть прежде всего сохранение элит — элиты научной, элиты культурной, элиты крестьянской, военной и так далее. Но разве не очевидно, какие из этих элит больше нуждаются в попечении? Если говорить не об индивидах, а о структурных единицах, об их функциях и ценностях, то окажется, что государство действительно защищает слабых и утонченных от сильных и примитивных, — может быть, именно поэтому Гегель называл государство воплощением нравственной идеи. «…»
Российский революционаризм когда-то и начинался с того, что «страдания народа» — бытовые нужды населения — поставил безоговорочно выше нужд общественной структуры. Страшная месть за это пала и на население, и на структуру, примитивизировавшуюся до уровня серпа и молота (плюс наган).
Надо ли повторять эти ошибки? Если интеллигенция действительно желает быть совестью народа, она должна быть не лоббистом каких-то частных общественных нужд, а представителем нужд общественного целого, — притом что и они непостижимо сложны и трагически противоречивы. Но без сохранения всей этой сложности и противоречивости не уцелеет и сама интеллигенция — не уцелеют ни разум, ни совесть, ни наука, ни культура. Поэтому вопрос «Может ли интеллигенция сотрудничать с властью?» относится к разряду детских: интеллигенция может и обязана по мере возможности использовать власть в своих целях. То есть в интересах общественного целого. А следовательно, прежде всего в интересах хрупкого и сложного».
Может показаться, что это тоже призыв к преображению интеллигенции в общенародное жречество. Однако не надо обольщаться: это вовсе не призыв к преображению интеллигенции в общенародное жречество и построению государства, обеспечивающего общественную безопасность и свободное развитие всякого рождённого до воплощения собой достоинства человека во всей его полноте. Это — всего лишь попытка соорудить мировоззренческий«укрепрайон», опираясь на который, А.Мелихов пытается дать генеральное сражение во имя идеи, а не корысти ради. Сама же нравственная идея, ради которой всё это затеяно, в этой статье им ещё не оглашена.
5. Фашиствующие “антифашисты”
Тот же самый “Русский журнал” 8 октября 2002 г. опубликовал другую его статью “Кто такие фашисты и как с ними бороться?” В ней А.Мелихов пишет:
«Если 26 сентября вы пропустили телебеседу министра культуры Михаила Швыдкого с Глебом Павловским и Борисом Немцовым о том, что такое фашизм, вы много потеряли. Ибо научного (юридического) определения фашизма нет как нет [26], а так — хоть что-нибудь да услышишь. А то слово «фашист» враждующие политические группировки расточают столь охотно, что оно уже сделалось неопределённым ругательством, вроде слова «мерзавец». Телесобеседники тоже не стремились к академической точности, предпочитая метафоры и частные примеры: так, было отмечено, что милицейская проверка документов по национальному признаку уже содержит в себе семена фашизма. Б.Немцов же резюмировал дискуссию следующим образом. Перефразируя Черчилля («В Англии нет антисемитизма, потому что мы не считаем себя глупее евреев»), лидер СПС объявил, что если мы не будем считать себя глупее евреев, негров, геев, то никакого фашизма не будет.
