– Здесь как будто двенадцатилетняя школьница живет, а не взрослая девица, – заметил Сергей.
– У девушки депрессия. Ни с кем не дружит, никуда не поступила, из комнаты не выходит. Может, подсознательно пыталась вернуться в собственное детство?
– Предлагаешь искать ее в железной ракете на детской площадке?
Илюшин сочувственно похлопал его по спине:
– Ракет на детских площадках не ставят уже лет двадцать.
Он перебрал игрушки, тщательно ощупывая их. Выдвинул ящики из-под кровати: в них выглаженными стопками лежало постельное белье. Судя по сдвинутым пододеяльникам, до него здесь кто-то рылся.
– Похоже, родители провели небольшой обыск.
– Я бы тоже провел, если бы у меня исчезла восемнадцатилетняя дочь, – отозвался Сергей. – Даже до ее исчезновения проводил бы. Превентивно. Каждый месяц.
На единственной книжной полке стояли «Пятьдесят оттенков серого», «Мастер и Маргарита» и серия женских романов в истрепанных мягких обложках. Они пролистали книги, затем Бабкин простучал шкафы, кровать и подоконник, ища тайник. Его не оставляло чувство, будто обитательница комнаты что-то хорошо спрятала.
– Поговорю с родителями насчет девайсов.
Бабкин вышел, а Макар сел на кровать и огляделся.
Игрушечные единороги не вязались у него с идолами кей-попа, а розовые шторы – с картиной на стене. Обстановка была какой-то выхолощенной, словно номер в гостинице, которому наспех, неумело пытались добавить уюта.
Вернулся Сергей. Ни планшета, ни компьютера у Даши не было – только телефон, который она взяла с собой.
Макар покивал и вышел на кухню. Родители и младший брат девушки стояли очень близко друг к другу, будто о чем-то совещались. Сын обнимал мать за плечи.
– Можно посмотреть детские фотографии Даши? – спросил Макар.
Все трое переглянулись.
– Зачем? – Егор недоуменно пожал плечами. – Мы дали вам нынешние фото. Даша очень сильно изменилась…
– И все-таки. Прошу вас. – Илюшин улыбнулся, ничего больше не говоря. Он, собственно, и сам не смог бы объяснить своего интереса к детским снимкам.
Вера посмотрела на растерянного мужа и решилась:
– Даша – приемный ребенок. Мы удочерили ее, когда ей был год с небольшим. Жили в частном доме, а потом пришлось переехать… Случился пожар. Все сгорело, альбомы тоже. Извините, это больная для нас тема… До сих пор не можем оправиться, хотя прошло уже больше двух лет.
– Причина пожара? – быстро спросил Макар.
Женщина замялась.
– Что-то с проводкой, – буркнул ее сын.
– Да, именно так, – подтвердил отец. – Правда, я проводкой сам занимался, но пожарные сослались на это… – Он развел руками. – В общем, моя вина.
– Переехать пришлось бы в любом случае, потому что соседка разболтала Даше, что она нам не родная. Мы-то скрывали… Дашу это потрясло. Собственно, тогда и началась ее депрессия. Она закатывала скандалы, твердила, что мы испортили ей жизнь. Даже из телефона вычеркнула нас как маму и папу и записала только имена, как будто мы ей, знаете, соседи или просто знакомые… – Вера вытерла слезы.
Она махнула рукой.
– Пожар случился до или после того, как Даша узнала, что она приемная? – спросил Макар.
– После!
Илюшин внимательно посмотрел на родителей. Допускали ли Белоусовы, что пожар был делом рук старшей дочери? Ему показалось, что младший брат о чем-то умалчивает. «Надо побеседовать с парнишкой наедине… Он все время как привязанный рядом с матерью».
– Скажите, чем увлекается Даша? – спросил Макар.
– Мы же вам рассказали! – В голосе отца слышалось явственное раздражение. – Танцами!
– Я понимаю. Но что ей нравится в повседневной жизни? Сериалы? Вышивка? Рисование? Эксперименты на кухне? У нее ведь много свободного времени, пока она не учится и не работает, правда?
Все трое глубоко задумались. Илюшин усмехнулся про себя: четыре человека живут бок о бок и ничего не могут рассказать друг о друге.
– В игры на телефоне играет, – сказал наконец отец. – Как ни зайду, там что-то лопается и взрывается.
Мать подхватила:
– Любит ходить по сетевым магазинам! Ничего не покупает, просто смотрит, платья складывает в корзину, потом обнуляет заказ. Что еще… Ну, просто лежит, листает женские романы.
