Период распада - страница 12

Но тогда же, полковник Бабаян обрел свою цель. Для него это было очень нужно — понять, для чего существовать. Не жить, существовать, он умер в горящем пламенем кровавой междоусобицы Сумгаите, в прошитом навылет автоматными очередями чужом, с разбитыми стеклами Москвиче. Он понял. И обрел.

Полковник Гагик Бабаян существовал для того, чтобы никогда больше армянским детям не пришлось убегать из дома, оставив за своей спиной расстрелянных, растерзанных озверевшими нелюдями родных. Ради того, чтобы это больше никогда не повторилось — он был готов на все.

Есть очень хорошая поговорка. Государство может существовать только до тех пор, пока найдется хоть один человек, готовый отдать жизнь за существование этого государства. Если это так — то Турция будет существовать вечно.

Капитан спецназа Генерального штаба ВС Турции Абдалла Гуль, правнук Эргена Гуля отдавшего свою жизнь в жестоком бою с британскими собаками в Галлиполи, сын полковника Орхана Гуля, старшего офицера турецкой разведки MIT и сподвижника генерала Кенана Эврена, последнего президента Турции, который заслуживал уважения, припарковал свой автомобиль на стоянке, рядом с корпусом штаба специальных операций. Капитан Гуль много времени проводил в рейдах в горах, на полигонах — а потому ему нужна была простая, неприхотливая и дешевая машина, которая отвезла бы его до квартиры, которую он снимал, привезла его на службу и довезла до какой-нибудь точки в горах. Кроме того — она должна была быть неприхотливой, не слишком много пожирать топлива, простой в ремонте — и при этом обязательно полноприводной, потому что капитану Гулю часто приходилось ездить по бездорожью, добираясь до тех или иных воинских частей. С этой целью он купил простую и дешевую подержанную русскую Ниву, отдав за нее всего-то полтора своих месячных жалования — и был весьма доволен своим приобретением. За такую цену он мог купить только какое-нибудь китайское ведро с болтами, которое постоянно ломалось бы. Русская же машинка была хоть и примитивной — но неприхотливой и крепкой. Кроме того — такие машины почти никогда не угоняли.

Капитан Гуль был очень практичным и трезвомыслящим человеком.

Поскольку капитан Гуль в настоящее время находился на штабной работе — на нем сегодня была повседневная форма турецкой армии, без какого-либо указания на спецназ. В машине на переднем сидении лежал дипломат с документами, которые он брал домой поработать и ноутбуком. Работа капитана была хоть и секретной — но не настолько, чтобы материалы нельзя было выносить из здания. Тем не менее — дипломат, который капитан выудил с переднего сидения, был оснащен шифрозамком, усиленными стенками и механизмом самоуничтожения, а так же мог пристегиваться к руке тонкой, но крепкой цепочкой. Дипломат был тяжелый и капитан его просто ненавидел.

Где же он провалился? В чем совершил ошибку?

Еще две недели назад капитан Гуль со своими людьми, одной из самых подготовленных боевых групп в Турции находился в горах, в пограничной зоне между Ираком и Турцией. Их целью была ликвидация одного из вожаков курдских собак, с началом операции американцев в Ираке перешедшего границу и повадившегося со своими бандами совершать налеты на турецкую территорию. Четыре дня они мерзли на камнях — нельзя было даже разжечь огонь, чтобы согреться и приготовить пищу — прежде чем добились своего. Управляемый взрыв обрушил целую лавину на идущих цепочкой с оружием курдских собак, мгновенно поглотив в каменном месиве половину из них. Остальных, тех кто выжил под лавиной — за две минуты перебил снайпер. В награду за это его перевели в учебный центр. Но за что?!

Кстати про снайпера…

Открытый белый Пежо лихо тормознул рядом, с визгом тормозов. Капитан поморщился

— Здравия желаю, Абдалла-ага![9]

— Здравия желаю…

Капитану Орхану Эриму было всего двадцать шесть — он был на четыре года младше Гуля — но при этом он был уже капитаном и имел боевую награду, полученную за бой с многократно превосходящими силами курдских собак, прорывающихся через границу. Собственно говоря, после этого боя на этого горного егеря и обратил внимание генеральный штаб, как на кандидата в спецназ. Чуть ниже ростом чем Гуль, загорелый, подвижный как ртуть, говорливый капитан Эрим совершенно не походил на военного и тем более — на офицера спецназа. Но Гуль ценил его — за всю жизнь он мало видел снайперов, сравнимых с капитаном Эримом. Бывает мастерство снайпера, а бывает — искусство. Мастерство можно наработать, но искусство — нельзя, это либо есть, либо этого нет. Так вот капитан Эрим был именно искусным снайпером.