Прибывшие из передовых частей командиры штаба рассказывали, что жители сел и городов с восторгом встречают наши части. Население выходило на улицы с цветами и фруктами Бойцов и командиров обнимали, целовали, рукопожатиям не было конца.
- А как реагируют на вступление наших войск в Западную Белоруссию в польской армии? - спросил командующий у одного из прибывших к нему с докладом офицеров.
- Высший командный состав разбежался. Большинство офицеров и в особенности солдаты считают, что правительство предало Польшу, не согласившись защищать ее совместно с советскими войсками от фашистской Германии. Враждебных выступлений польских частей против наших войск не было...
18 сентября командование и первый эшелон штаба округа передислоцировались в Волковыск. На командный пункт я ехал вместе с новым нашим начальником штаба комкором М. А. Пуркаевым и бригадным комиссаром К. Н. Березкиным. По пути мы заходили в крестьянские дома, на фабрики, в мастерские, беседовали с жителями деревень, рабочими, инженерами. Все они от души приветствовали Советскую Армию и благодарили ее за защиту от фашизма. Многие прямо заявляли, что жить в рабстве у Гитлера было бы во сто крат хуже, чем в свое время под властью Николая Романова.
Бросалось в глаза, что не только мелкая буржуазия, мелкие помещики, духовенство, но даже некоторые крупные капиталисты и землевладельцы остались на месте. Впрочем, с последними это случилось не по доброй воле.
Припоминаю такой эпизод.
Не доезжая Барановичей. первый эшелон штаба округа свернул с шоссе в небольшую рощу. Там был запланирован двухчасовой привал на обед. Сразу же нас окружили местные жители, завязалась дружеская беседа. Вдруг видим: подъехал верхом на лошади пожилой, представительный человек в полувоенной, старинного покроя одежде, внешне напоминавший знакомого мне по портретам царского генерала Скобелева. Легко спрыгнув с коня, он отрекомендовался не менее представительному комкору Пуркаеву:
- Князь Святополк-Мирский.
Пуркаев не без любопытства смотрел на князя.
- Я, как россиянин, радуюсь освобождению Белоруссии из-под власти Польши и возвращению ее в состав России, - подобострастно заговорил Святополк-Мирский. - В родовом нашем имении, в районе селения Мир, я был, по существу, на положении фермера и трудился наравне с крестьянами.
Услышав такое, окружавшие нас крестьяне заулыбались. Смущенный князь стал поспешно прощаться. Однако пригласил Пуркаева осмотреть старинный замок Мирских{2}.
Пуркаев обещал князю в свободное время воспользоваться его приглашением, но после отъезда Святополка-Мирского сказал, обращаясь ко мне:
- Если у вас действительно есть желание посмотреть сохранившийся в целости большой старинный замок, давайте лучше заедем в Несвиж, в поместье князя Радзивилла. Там мне довелось быть во время первой мировой войны.
Я охотно согласился, и вскоре наш автомобиль оказался у каменных стен, обнесенных глубоким рвом. Осматривая этот исторический памятник эпохи феодализма, с многочисленными фигурами рыцарей в железных латах, коллекциями старинного оружия, картинами и гобеленами, мы были чрезвычайно удивлены, когда охранявшие замок пограничники доложили, что владелец замка находится в жилых комнатах и просит навестить его.
- Для жилья в замке приспособлены лишь четыре - пять комнат в левом крыле нижнего этажа, - пояснил начальник караула. - Владелец замка, один из Радзивиллов, богатства свои прокутил и, кроме этого своеобразного музея, у него ничего не осталось. С месяц назад к нему приехала жена американского миллионера с сорокалетней дочерью, которая, согласно предварительной договоренности, должна была вступить с князем в брак, то есть купить за доллары старинную княжескую фамилию. Лишь вторжение немецкой армии в Польшу помешало окончательно оформить эту сделку. Сейчас мать с дочерью тоже находятся здесь: ожидают прояснения обстановки...
Мы заглянули к старому, невзрачному князю Радзивиллу и застали у него обеих американок. Пуркаев заверил миллионерш, что Советское правительство не будет препятствовать их выезду в Соединенные Штаты...
