Я была единственным и поздним ребенком моих родителей: к моменту моего рождения маме уже исполнилось тридцать два года. Туберкулез, которым она болела в юности, помешал ей иметь детей раньше, так как врачи опасались за ее здоровье. И мое появление на свет стало для нее большой радостью. Она, как и папа, которому в это время было примерно столько же лет, с первых моих дней и всю жизнь нежно меня любили, конечно, баловали, но вместе с тем щедро делились со мной богатствами своей души, ума, знаний. Большой частью всего того, что есть во мне хорошего, я обязана именно им.
Оба они, каждый по-своему, были не совсем обычные, своеобразные люди с сильной, ярко выраженной индивидуальностью, внутренне честные и чистые, абсолютно не знавшие позерства.
Мама моя. Вера Израильевна Вульфович, была родом из теперешнего Днепропетровска (тогда Екатеринослава). Она происходила из небогатой еврейской семьи: отец ее был более или менее удачливым комиссионером, одно время домовладельцем. Прожив большую часть жизни безбедно, он еще до революции, в силу пристрастия к карточной игре, полностью разорился и умер в 1919 или 1920 году в полной нищете. В семье было шестеро детей — два сына и четыре дочери. О последних, которые все сыграли большую роль в моей жизни, я скажу позднее. Старший брат мамы Юлий, студент-горняк, участвовал в революционных кружках Екатеринослава и втянул в их работу маму, тогда еще гимназистку.
Сдержанная внешне, но страстная и азартная по натуре, наделенная от природы глубоким чувством справедливости, она стала активным участником социал-демократических кружков, пропагандистом искровских идей (это было в первые годы нашего столетия). В этих кружках она сталкивалась с новыми и интересными для нее людьми и всегда с особой любовью вспоминала одного из виднейших рабочих-революционеров, позднее известного большевика, Григория Ивановича Петровского, вводившего ее, совсем юную гимназистку, в революционное движение. Еще не закончив гимназии, мама привлекла внимание охранки: ее неоднократно арестовывали, она оказывалась под надзором полиции к ужасу своих вполне благонамеренных родителей.
Здесь же, в Екатеринославе, на своей подпольной работе мама встретила и моего папу, недоучившегося гимназиста из Петербурга, высланного оттуда под надзор полиции и жившего на нелегальном положении в Екатеринославе. Молодые люди полюбили друг друга, поженились и вместе эмигрировали, перейдя границу с помощью контрабандистов; ко времени моего рождения их брак насчитывал уже двенадцать лет. Мама моя была не очень красива, но обладала необыкновенным обаянием и нежной женственностью, которая сочеталась в ней с твердым и сильным характером. У нее были огромные прекрасные синие глаза с длинными ресницами и красиво очерченными черными бровями, придававшими ей особое очарование. С ней я прожила всю свою жизнь, почти не расставаясь, до ее смерти в 1957 году (мне было тогда сорок три года), и с самого раннего детства меня связывала с ней не только страстная дочерняя любовь, но и глубокая дружба, редкая между людьми разных поколений. Я была с ней предельно откровенна, рассказывала все, что было у меня на сердце, а она всю жизнь любила меня безмерно. И эти наши отношения составляли самое главное счастье в жизни.
Мама не получила систематического высшего образования, но сумела стать интеллигентной в полном смысле этого слова. Она была начитанна, знала и любила музыку, поэзию, знала много красивых песен, и всем этим всегда щедро делилась со мной. Но главной ее прелестью была серьезность, глубина, и вместе с тем философское отношение к миру и людям, удивительная терпимость к человеческим слабостям, даже порокам, за исключением только подлости и предательства, которых она не прощала. Внешне мама производила впечатление скрытности и сдержанности — ее трудно было вывести из терпения, вместе с тем в ней была какая-то внутренняя страстность, прямота и искренность, сохранявшиеся всю жизнь.
А жизнь ее была тяжелой и горькой; но мама никогда не склонялась перед ней, не унижалась перед теми, кто хотел ее унизить, и, хотя вовсе не отличалась храбростью, прожила свои годы честно и мужественно.
