К новоселью мы успели купить кухонный стол, четыре табуретки, и три стула, чтобы людям было где сесть. Заодно приобрели раскладной диван. На нем по идее должна была ночевать Ленка. Мы с женой решили, что нечего дочке маяться в общежитии, ежели имеется своя квартира. Пусть выписывается из общаги и вместе с матерью прописывается в кооперативную квартиру. Из первоочередного оставалось только прикупить холодильник, пусть даже недорогой, но чтобы Ленка могла хранить там продукты. Всю остальную обстановку докупим с течением времени.
- Ну, за вас, новоселы! - поднял наполненную до краев 'Посольской' рюмку Чарский.
Все его дружно поддержали, после чего приступили поглощению закусок. После третьей рюмки обстановка за столом стала совсем раскованной. То и дело завязывались разговоры на самые разные темы.
- Действительно, 13 тысяч платить даже за такую квартиру - явный перебор, - заметил Фрумкин. - Хотя Елизавета Григорьевна всегда отличалась склочным и мелочным характером. Над несчастным Николаем Владимировичем, сколько помню, измывалась, он ей слова боялся поперек сказать. Так ведь и загнала его в могилу, а ведь еще бы жить и жить.
- Да-да, так и есть, - поддакнула Земфира Мафусаиловна и снова уткнулась выдающимся шнобелем в тарелку с салатом.
Выпроводив гостей уже под вечер, решили переночевать на диване, уложив Даньку посередине между нами. Ленка, которая с женихом укатила спать в общежитие, обещала приехать завтра утром. Мы планировали съездить, прописать ее в новую квартиру. Но ответственным квартиросъемщиком должна стать Валентина. А для этого ей предстояло сначала выписаться из пензенской квартиры. В родной город собирались съездить уже на днях, чтобы не затягивать процесс.
Данилка уснул первым, а мы все еще переговаривались шепотом, чтобы не разбудить сына.
- Ужас, столько денег вбухали в квартиру, - все не могла успокоиться Валя.
- Не переживай, по миру не пойдем. К счастью, труд композиторов и поэтов-песенников в Советском Союзе неплохо оплачивается.
Еще бы, ведь годы спустя те же Юрий Антонов и Вячеслав Добрынин не скрываясь, рассказывали, что в советские времена не знали, куда девать деньги от авторских отчислений. Антонов к тому же в это время вовсю приторговывает западной аппаратурой. Вроде бы женился на подданной Югославии и получил возможность привозить качественную музыкальную аппаратуру, перепродавая ее коллегам втридорога. Тот еще аферист.
Кстати, не залезть ли мне в его репертуар? У Антонова, например, я помнил с десяток песен, хотя далеко не со всеми текстами. Можно порадовать полузабытого мною Слободкина такими вещами, как 'Крыша дома твоего', 'Море', 'Поверь в мечту', 'О тебе и обо мне'... Не обеднеет Антонов, уже в это время 'прославившийся' своим хамским поведением, чему я лично был свидетелем пару лет назад на Чистых прудах. Да и Слободкин рассказывал, как композитор костерит своих музыкантов, а если кто рискнет сказать слово против - сразу же указывает на дверь.
На следующий день мы провернули все запланированные дела, вручили Ленке один из экземпляров ключей, наказав не водить в квартиру посторонних, на что получили обиженный ответ:
- Предки, вы что, за дурочку меня держите? Ну кого я могу привести?
- Да хотя бы своего Витьку, - упорствовала Валентина. - Рано вам пока еще жить вместе.
- Вообще-то я уже совершеннолетняя, если что, в моем возрасте девчонки замуж выходят. Вон у нас на курсе одна недавно выскочила. По беременности, правда...
- Так, знаешь что, совершеннолетняя... Вот когда диплом получишь и устроишься на работу - тогда и делай что хочешь. А пока слушайся родителей. И беременеть мне тут не вздумай. Не маленькая уже, должна знать о средствах контрацепции... Все, хватит дуться, дай я тебя поцелую и мы поехали.
Не успев переступить порог дачи, были встречены пронзительной трелью телефона.
- Сергей Андреевич, а я уже пятый раз, наверное, вам звоню... Это Збандут, директор 'Одесской киностудии'. Я прочитал сценарий, он мне понравился, правда, не уверен, что цензура не придерется. Ничего, поборемся. Пока думаю над кандидатурой режиссера.
