- Да-да, я читал о выросшем зубе и восстановившемся зрении. И еще во время чтения меня посетила мысль, что хорошо было бы как следует исследовать ваш организм. Не поймите меня неправильно, опытов над вами никто ставить не собирается, но хотелось бы все же получить представление, может быть, ваши внутренние органы теперь устроены не как у обычных людей, или состав крови изменился. Вас же только психиатр изучал по большому счету? В этих сферах я небольшой специалист, поэтому вчера позвонил своему лечащему врачу, объяснил, что одному моему знакомому писателю надо пройти полное медицинское обследование, и спросил, как это лучше сделать. Причем результаты обследования не должен знать никто, кроме меня. Ярослав Викторович человек умный, лишних вопросов не задает, предложил вам приехать в Минск, а уж дальше он сам будет руководить процессом.
- А много это займет времени?
- По словам Ярослава Викторовича, не больше двух-трех дней.
- Ну хорошо, я тогда пораньше выпишусь из санатория, мне как раз два дня осталось догуливать, и съезжу в Минск.
- И давайте договоримся, Сергей Андреевич, что вы ведете себя пока по-прежнему, все наши разговоры остались между нами, но полученную от вас информацию я еще как следует обмозгую, и постараюсь использовать с пользой. В таком деле торопиться не нужно, но и затягивать не резон.
Так и получилось, что я, добив на арендованной в секретариате санатория машинке свои мысли, изложенные во время нашей второй откровенной беседы, и добавив еще кое-какие соображения, оставил Машерова размышлять остаток его отпуска наедине с самим собой, а сам сорвался в республиканскую больницу, в которой лечились и проходили профилактические процедуры первые лица Белоруссии. Ярослав Викторович оказался не министром здравоохранения республики, его звания и регалии для меня так и остались тайной, но свое дело он знал. Быстро организовал мне одноместную палату с видом на двор, где по обрамленным кривыми кустиками аллейкам вокруг фонтанчика неспешно бродили пациенты, все больше преклонных лет. Похоже, здесь лечились и начальники, уже достигшие пенсионного возраста. Свои гаджеты и российский паспорт с деньгами я надежно спрятал в машине, специально сделав для этого остановку еще по пути в Минск. Думал, куда все это богатство засунуть, в бардачок или багажник. В итоге не придумал ничего лучше, как засунуть все в аптечку, на самое дно ящичка, в надежде, что в мое отсутствие никто здесь рыться не будет.
В первый день этот Ярослав Викторович собирал, как он выразился, анамнез. Интересовался условиями и образом жизни, перенесенными заболеваниями, травмами, операциями, генетической предрасположенностью, аллергическими реакциями... Узнав, что я могу вспомнить только последние год с небольшим, подивился, и что-то записал в мою заново заведенную медицинскую карточку. Затем запротоколировали антропометрические показатели, проверили у кардиолога работу сердца, зашли на рентген, посетили офтальмолога, уролога, невролога, дерматолога, стоматолога... Не заметил, как наступил вечер, когда наконец вернулся в палату, где меня уже дожидался вкусный ужин. Предупредили, чтобы до утренних заборов крови больше ничего не ел. Так ведь и еды взять было неоткуда. Остаток вечера провалялся в койке, читая любезно приготовленные для меня газеты и косясь одним глазом в небольшой экран телевизора. С утра сдал кровь общеклинический и биохимический анализы. Даже на онкомаркеры, как пояснил Ярослав Викторович, на всякий случай. Что там конкретно они будут искать в моей крови - интересоваться не стал. Надеюсь, ничего такого, угрожающего моему здоровью, не обнаружат.
На утро третьего дня личный врач Машерова заявил, что все анализы взяты, все исследования проведены, предварительно можно сказать, что никаких отклонений от нормы не замечено, разве что мой организм выглядит моложе моего паспортного возраста. Окончательные результаты анализа крови будут известны позднее, если обнаружат что-то отклоняющееся от нормы - тогда обязательно меня найдут.
Напоследок, когда я уже собирался садиться в заждавшуюся меня 'Волгу', Ярослав Викторович попросил подписать ему на память книгу 'Знак беды'. Ну что ж, раз просят... Хотя если бы нас видел сейчас Машеров - вряд ли бы одобрил. Он-то знает теперь, что повесть написал Быков, а я тут вообще сбоку припека.
