В город Пельменя с собой брали только офицеры, ну, и на замполитовских экскурсиях он уже дважды отработал, чем повысил свою значимость в глазах большинства новичков. Но в краткие, обычно ночные, самоволки «старики» по-прежнему предпочитали бегать без этой обузы по недоразумению и требованиям устава называемому солдатом.
— Да уж, ноблес оближ… — почесал в затылке Успенский, а Пан, не ожидавший от старшего сержанта таких иностранных слов, удивился.
— Подхватим в штабе, — махнул рукой Успенский, — надо же нам пограбить, да понасиловать с полным знанием дела, а не тех, кто под руку попадет… Пошли, Пан.
Успенский и Пан вышли из казармы навстречу довольно разболтанному строю возвращающихся с ужина солдат. Впрочем, за все время, проведенное Паном в батальоне, строевых занятий тут не было, только боевые. Но, кажется, такая вольница заканчивалась, если судить по недовольному взгляду Успенского, брошенному на проходящих мимо бойцов соседней роты. Их родная третья рота продолжала еще принимать пищу под широким навесом, сооруженным в стороне от казармы рядом с полевыми кухнями. Оттуда на всю территорию часть распространялись соблазнительнейшие запахи вареной картошки и тушенки.
Как и положено, вся территория части была обнесена забором из колючей проволоки, по углам которого шустрые и набившие руку на таких инженерных решениях тыловики установили сваренные из труб и металлического листа вышки для часовых с прожекторами, сейчас заливающие ослепительным, режущим глаз, светом полосу отчуждения. Отблески этого света в достаточной мере освещали и внутреннюю территорию, что бы можно было ходить, не спотыкаясь, в вечерних сумерках, а вот по ночам положено было передвигаться только часовым да их сменщикам, подсвечивая свой путь камуфляжными синими фонариками. Потому и не предусматривалось никакого иного внутреннего освещения.
Успенский уверенно повел за собой новичка по хорошо протоптанной тропинке к широкой армейской палатке, изображающей здание штаба, даже с дежурным бойцом с красной повязкой на рукаве, спокойно покуривающим в сторонке от широкого полога входа.
Несмотря на слабое освещение, дежурный моментально признал Успенского, затоптал окурок и шагнул навстречу:
— Товарищ старший сержант! Дежурный по штабу рядовой…
— Вольно, боец, — скомандовал Успенский, узнав одного из новичков, зачисленных совсем недавно во вторую роту. — Ротный твой здесь?
— Так точно, — по-уставному ответил боец и добавил: — Только что пришел…
— Пошли со мной, — позвал Пана Успенский, по-хозяйски отодвигая полог и проходя в палатку.
Внутри штаб был разгорожен непонятными ширмами и кусками фанеры на полтора десятка закутков разной формы и размера, но все они пустовали. Рабочий день у офицеров закончился, и они разошлись по территории части: кто на ужин в ту же самую столовую, где только-только кормили бойцов, кто — в первую роту, где был оборудован специальный офицерский отсек-общежитие. Только возле большого стола, заставленного телефонными аппаратами и еще какими-то средствами связи, сидел капитан Пешков и дежурный радист-связист, имени которого Пан не знал, но, судя по неуверенному виду и немного одеревеневшей позе, такой же новичок, как и сам снайпер.
— Вечерний привет, Пал Василич! — подходя к столу, козырнул Успенский.
— И тебе привет, Олег, — ответил капитан, солидный мужчина, в возрасте ближе уже к пятидесяти, чем к сорока годам. — Новенький с тобой?
— Так точно, — старший сержант продемонстрировал, что по-уставному разговаривать умеет не хуже других. — Новый снайпер для нашей роты.
— И как он? — поинтересовался Пешков, по-прежнему игнорируя присутствие Пана.
— Пока Волчок натаскивает, замечаний особых нет, — то ли похвалил, то ли придержал свое мнение Успенский. — До дела дойдет, там посмотрим.
— Верно, бой все по своим местам расставит, — согласился капитан. — А сюда-то, зачем пришли? Пакость какую придумали?
— Никак нет, — улыбнулся Успенский. — Хотел, вот, новичка в город сводить. Он тут уже вторую неделю заканчивает, а дальше развалин не ходил. Не порядок…
— А я, значит, что б вас прикрыл, если замполит с претензиями выскочит? — засмеялся капитан, раскусив еще не высказанную просьбу сержанта.
