Перевернутое дерево - страница 2
Но до каких же пор можно писать, заикаясь вместе с падишахом? Если я и дальше стану так писать, боюсь, как бы и моё перо не стало в конце концов заикаться. Поэтому я теперь буду писать просто, а вы, когда дойдёте до слов падишаха, попробуйте заикаться сами. Уверяю вас, получите большое удовольствие!
— Так ты что же, пришёл сюда, чтобы сорвать на мне зло? — спросил Юсуф.
— Нет, нет, что ты! — встревожился падишах. — Я пришёл записать тебя в своё войско.
— А какое ты мне жалованье положишь?
— Я своим солдатам жалованье не плачу, они получают четвёртую часть из награбленного.
— Из награбленного?
— Ну да, моё войско грабит чужие страны, приносит добычу мне, а я отдаю солдатам четвёртую часть. Но такие, как ты, получают меньше — ты ещё маленький и много награбить не сможешь. Говори скорей, пойдёшь ко мне в войско или нет, а то мне некогда с тобой долго разговаривать!
— А в других странах тоже люди живут? — спросил Юсуф.
— Конечно. Такие же, как и у нас.
— Тогда я не пойду к тебе на службу!
— Не пойдёшь?! — грозно закричал падишах. — А знаешь ли ты, с кем разговариваешь? Я падишах, сын падишаха, великий Саламат!
— А знаешь ли, с кем ты разговариваешь? — гордо сказал Юсуф. — Я Юсуф, сын сапожника!
Падишах усмехнулся. Он подумал, что мальчик совсем глупый, и решил испробовать другой способ. Оглядевшись по сторонам, он увидел, что хижина Юсуфа стоит в маленьком садике, утопающем в цветах. Он посмотрел на цветы и сказал:
— Какие чудесные цветы растут у тебя в саду! Юсуфу пришлась по душе похвала падишаха, и он сказал:
— Возьми любой цветок, какой тебе понравится.
— Если такие чудесные цветы растут на этой земле, — сказал падишах, — то как же хороша должна быть сама земля! Почему бы мне не взять её себе?
Падишах хлопнул в ладоши, и сразу же появилось пятьдесят вооружённых солдат. Они объявили садик Юсуфа собственностью падишаха, и теперь уже Юсуф не смел сорвать ни одного цветка с грядки, ни одного плода с дерева. На другой день мать сказала Юсуфу:
— Ну вот, нет у нас теперь больше и садика! Иди нанимайся на службу к падишаху.
— Если я поступлю в войско падишаха, я заболею его болезнью — жестокосердием. Разве ты хочешь, мама, чтобы твой сын заболел?
— Что ты, что ты, сынок! — Мать заткнула уши руками. — Я день и ночь молю небо о твоём здоровье!
Мать вышла из хижины, а Юсуф взял ведро и пошёл к колодцу, чтобы напоить свою корову.
И вдруг он увидел у себя в садике, который теперь принадлежал уже не им, а падишаху, девочку, одетую в великолепные, дорогие одежды.
— Ты здесь зачем? — спросил Юсуф.
— Я пришла посмотреть наш новый сад. Ты должен кланяться мне почтительно, — ответила девочка.
— Это почему? — спросил Юсуф.
— Потому что я дочь великого падишаха Саламата! — гордо сказала она.
— А я сын сапожника! — так же гордо сказал Юсуф.
— У меня платье расшито алмазными звёздами! — сказала дочь падишаха.
— А у меня зубы крепче всех твоих алмазов! — сказал Юсуф.
— Я каждый день ем морковную халву! — сказала она.
— А я сам выращиваю морковь! — сказал Юсуф. — Ты умеешь выращивать морковь?
— Нет, — сказала дочь падишаха.
— Ты умеешь только есть халву! — с укоризной сказал Юсуф. — Чего тебе тут надо? Говори прямо!
— Я хочу пить, — сказала девочка.
Юсуф достал из колодца воды и дал ей напиться.
Выпив всё до капли, она сказала:
— Какая сладкая вода в твоём колодце! Я никогда в жизни не пила такой вкусной воды!
Юсуфу пришлась по душе её похвала, и он сказал:
— Приходи сюда каждый день, и я буду доставать для тебя из колодца столько воды, сколько ты пожелаешь.
«Если в этом колодце такая вкусная, сладкая вода, — подумала дочь падишаха, — то какой же хороший должен быть сам колодец! Почему бы мне не забрать его себе?»
Она хлопнула в ладоши, и сейчас же появилось пятьдесят вооружённых солдат. Они запечатали колодец Юсуфа печатью падишаха, и с этой минуты Юсуф уже не смел достать из колодца ни одной чашки воды.
На третий день мать опять сказала Юсуфу:
— Сынок, придётся тебе всё-таки идти к падишаху, иначе мы с тобой умрём с голоду.
— Мама, — сказал Юсуф, — у нас ещё осталась корова. Я отведу её к старосте. Он даст нам за неё немного денег, и мы купим себе хлеба. Несколько дней проживём, а там видно будет.
