Сегодня, на мой взгляд, мало увидеть, что страх перед правдой о «советской системе», правдой о нашем страшном XX веке рождает потребность во всех этих якобы духоподъемных мифах, которые замораживают способность мыслить, замораживают совесть. Сегодня надо, наконец, увидеть все негативные цивилизационные, всечеловеческие последствия подобных верований. Проблема не только в том, что миф о русской цивилизационной исключительности отгораживает нас снова от быстро развивающегося западного мира, утяжеляет доставшуюся от «советской системы» отсталость, но и в том, что мы становимся окончательно чужими для христианского мира. Идеология, построенная на лжи, даже на духоподъемной лжи, неизбежно ведет к утрате у человека чувства реальности в целом, способности адекватно воспринимать себя и окружающий мир и на этой основе принимать адекватные решения, строго следовать за национальными интересами. Тем самым мы закрепляем и без того сильный у русского человека дефицит чувства реальности, дефицит того, что веховцы назвали уважением к истине, мужества воспринимать правду. В том-то и дело, что от лучших сторон русской православной души, от отзывчивости к чужой беде, способности к самопожертвованию, от веротерпимости у новых посткоммунистических русских мало что осталось, а негатив не только остался, но процветает. Нет оснований полагать, что нынешние молодые русские обладают большим чувством реализма, чем их отцы и деды, поддержавшие «суверенитет РСФСР» и, самое главное, радикальные реформы. Разве за всеми нынешними разговорами о том, что санкции Запада нам не страшны, ибо нам поможет Китай, что «самое главное, что Китай с нами», не стоит все та же русская иррациональная вера в чудо, все то же русское легковерие, леность мысли, которая так нас подводила в так называемые критические моменты истории?
Впустить в свою душу всю правду о русском XX веке трудно, до боли трудно. Человеку, обладающему национальным сознанием, чувством национальной гордости, трудно согласиться с тем, что мы, русские, сами надругались над своими национальными святынями, сами себя соблазнили халявой черного передела, отдали миллионы жизней, недоедали, надрывались, отказывая себе во всем во имя пустой, бессмысленной затеи, и после всех этих мук, жертв, бесконечного надрыва, борьбы с дефицитом, вечного напряжения от угрозы войны – картина распада всего созданного, руины колхозных ферм, заросшие травой поля, цеха заводов и фабрик, превратившиеся в склады для заморских фруктов.
Еще труднее согласиться с тем, что мы десятилетиями поклонялись палачам, маньякам революционного террора, поклонялись вождям, для которых миллионы людей были лишь материалом, средством достижения их честолюбивых целей, средством удовлетворения их параноидального честолюбия. Сталин не только убивал сотни тысяч ни в чем не повинных людей, он унижал великий народ, превратил его в согбенных рабов, пишущих доносы друг на друга, заставлял жен отказываться от своих мужей, детей – от своих родителей. Наверное, ничего более античеловеческого и более противоестественного, чем сталинская система, создавшая советского человека, не было в истории Европы. Нигде, никогда в Европе не было такого случая, чтобы, как у нас в России, соплеменники так изощренно издевались друг над другом, причиняли друг другу столько боли, страданий. Об этом никто никогда не говорит. Но это факт. Нигде, никогда в истории Европы борьба с так называемыми «врагами народа» не принимала такие апокалиптические масштабы. В советской борьбе с «врагами народа» было что-то от средневековой расправы с ведьмами.
Конечно, многое смягчает боль от сознания сохранения российской государственности. Советская консолидация через страх сохранила страну, сохранила все же российскую нацию. Советское время было одновременно и проявлением лучших черт русского национального характера, жертвенности, готовности положить голову во имя отчизны, поразительного терпения, способности ограничивать себя во всем. Все же величайшая победа русского народа в Великой Отечественной войне 1941–1945 годов жестко связана с историей коммунистической идеи. Советская система внесла свой вклад в эту великую Победу. Нельзя отделять эту победу и от маньяка-палача Сталина. Противостояние с системой создало гуманистическую в своей основе советскую, очень человечную литературу. В послесталинскую эпоху, в хрущевскую эпоху возродился культ интеллигентской моральности, красоты и бескорыстия в отношении людей, духовное, культ знания, культуры, чтения, общения стали в эти годы доминирующими ценностями. Культ служения людям через профессионализм, профессионализм врача, учителя, актера, инженера, агронома тоже был характерен для позднесоветской эпохи. По сути, идущая на протяжении десятилетий после смерти Сталина борьба безусловного, внеклассового, просто морального и человеческого с системой и привела, в конце концов, к бескровной победе над «пустым идеалом».
