Это было тяжело, иногда мучительно для них обоих, бывали моменты, когда Сэнди приходила в ярость и кричала на Жака, не в силах простить того, что он заставил ее снова пережить прошлое. Однако это помогало. Даже больше, чем она могла себе представить.
Жак, впрочем, продолжал соблюдать дистанцию. Сэнди давно перестала волноваться по поводу своей работы. Сэнди понятия не имела, что сказала Энн ее руководству, но работа, деловые связи — все это было в какой-то другой жизни, на другой планете. И все же… все же Сэнди не могла сказать Жаку те слова, которых он ждал от нее. Что-то ее связывало, и последнее «да» не шло из сердца. Однажды они решили исследовать красивейшую долину, про которую вспомнил Жак. К долине можно было подобраться только верхом, и теперь, пока лошади медленно и осторожно ступали по горной тропинке, Сэнди думала: долго ли еще нам жить в этом раю?
— Как настроение? — лениво спросил Жак, взглянув на нее прищуренными глазами.
— Нормальное. — Ветер раздувал волосы Сэнди, они окружили ее лицо золотым облаком. Сэнди улыбнулась Жаку, повторив про себя, что они никогда не поженятся, потому что она так и не научилась ему доверять.
И тут это случилось. Какую-то минуту они еще упивались теплым воздухом, настоянном на тысяче ароматов лета, как вдруг маленькая змейка, извиваясь, пересекла тропинку. Лошадь Сэнди обезумела от страха, с паническим ржаньем она взвилась на дыбы, и Сэнди заскользила назад по крупу. Она судорожно вцепилась в лошадиную гриву, но это не помогло, и через секунду она оказалась на тропинке, с которой тут же скатилась в зиявшую пропасть.
Сэнди успела схватиться руками за колючий кустик недалеко от края и, хотя острые иглы впились ей в ладонь, не выпускала ветки из рук. Забыв обо всем на свете, она звала Жака.
— Сэнди! — Он перегнулся через край и, увидев ее, висевшую на руках, на миг закрыл глаза. — Слава Богу, ты здесь! Держись! Я сейчас.
— Ничего не выйдет, ты упадешь, ты погибнешь, — рыдала Сэнди в ответ.
— Я спущусь к тебе, подожди минутку, — уговаривал ее Жак.
Голова его исчезла из виду, и сразу же мелкая галька и комья земли посыпались в лицо Сэнди: это Жак осторожно, дюйм за дюймом, преодолевал скалу, находя опору рукам и ногам во впадинах и выступах гранитной стены.
— Вернись, Жак, ради Бога, вернись. Мы оба погибнем. Лучше поднимись и позови кого-нибудь на помощь.
— Ты сама долго не продержишься. — (Она это знала, и все же мысль о том, что он разобьется, была невыносима.) — А теперь спокойно делай то, что я буду говорить. — Твердость его тона поражала.
— Жак, куст отрывается! — завизжала Сэнди, когда растение чуть шевельнулось.
В ту же секунду Жак схватил ее руку железной хваткой.
— Отпускай куст. Не бойся, Сэнди, отпускай! Я удержу тебя.
— Не могу. — Сэнди была почти в истерике: ее терзала боль в израненных руках, убивала мысль, что надо карабкаться вверх, вжимаясь во вмятины гранита, когда сил в себе она уже не находила.
— Давай вторую руку, — сказал Жак спокойно и твердо. — Дотянись до меня, Сэнди.
— Не могу, мне страшно отнять ее… Между тем куст дрогнул и снова чуть подался вниз. Жак держал ее руку словно в стальном наручнике.
— Отпусти куст, Сэнди. Иначе ты упадешь вместе с ним.
— Я не могу, не могу. — Сэнди не представляла себе раньше, что существует такой страх. Он парализовал ее тело, мозг, сводил ее с ума.
— Тогда мы оба упадем. Оба. — Слова Жака породили шок, который прекратил истерику. Подняв голову, Сэнди поняла по лицу Жака, что он не шутит.
— Отпусти меня. Спасайся сам, — вяло ответила Сэнди. — Нет смысла умирать обоим.
— Я не могу жить без тебя, Сэнди. — Он сказал это ровным голосом. — Я люблю тебя, ты любишь меня. Я хочу быть с тобой в жизни и в смерти. Я спасу нас обоих, если ты доверишься мне. Доверишься?
Сэнди плохо видела Жака: глаза ее застилали слезы, душой владел панический страх, но когда она ощутила крепкие пальцы Жака вокруг своего запястья, то поняла, что это спасение. Это ответ на все ее вопросы, на все колебания. И удивилась тому, что могла колебаться так долго.
— Доверюсь, — прошептала она сквозь слезы и тут же, глубоко вздохнув, протянула ему вторую руку. Сэнди знала: теперь оба они зависят от Бога, да еще от скалы, которая, возможно, над ними сжалится. — Я доверяю тебе, Жак, доверяю всем сердцем.
