— Сэнди, — он поймал ее руку, пока они шли по подъездной аллее к серебристому «феррари», стоявшему невдалеке, — пожалуйста, взгляните на меня.
Она повернулась к нему — у него в глазах была мольба. Сэнди смотрела в его красивое, смуглое лицо, а ее собственное, с плотно сжатыми губами, не выражало ничего.
— Я не мог этого знать, вы мне верите?
— Теперь это уже не важно. — Она шевельнулась, пытаясь высвободить руку. — Этим событиям уже три года, они принадлежат истории.
Истории?.. Жака Шалье захлестнули неведомые чувства: безумное любопытство, сожаление, жгучий гнев и еще сотня других. Похоже, она была замужем. Неужели? И все еще любит мужа, уже покойного, — об этом говорит ее лицо. Но почему меня это так волнует? — удивился Жак. Было, однако, ясно, что обнаруженное ему не по нутру.
— Простите, я не хотел причинить вам боль, — сказал Жак, склонив голову. — Сэнди, вы принимаете мои извинения?
— Принимаю. — Она ответила автоматически и лишь потом подняла на него глаза.
Эта совершенно неподвижная фигура, это смятение на его лице заставили ее моментально позабыть про боль, вызванную его прежними словами. Если бы Сэнди знала его чуть хуже, ей могло бы показаться, что в его облике открылась даже какая-то беззащитность, но это ей явно показалось.
— Да, разумеется, принимаю, — повторила Сэнди мягче, чем раньше, потому что сердце ее забилось ровнее. — Забудем это, договорились?
Он кивнул и указал рукой на машину, потом открыл дверцу для Сэнди, избегая глядеть на нее.
Проникнув в роскошное нутро дорогого автомобиля, Сэнди почувствовала, что начинает узнавать Жака Шалье с неизвестной ей стороны. Сегодня перед ужином, когда Жак вызвался показать ей усадьбу и водил по не правдоподобно чистым дорожкам и лужайкам, он был гостеприимным хозяином — любезным и внимательным. Теперь же, сидя рядом с ней, он держался с подчеркнутой вежливостью. Сэнди ждала чего-то другого, хотя и не знала толком, чего именно.
Будь он таким, как Айан, он еще при осмотре усадьбы попытался бы приставать к ней. Но Жак проводил ее, поддерживая под локоть, назад в замок. А теперь. Теперь, в машине, которая сразу рванула с места, лишь только заурчал ее мощный мотор, Жак снова стал другим: холодным, замкнутым, с почти что видимой аурой отстраненности, окутавшей его словно мантия. Совсем не похож на того смуглого, полуголого распутника, который дразнил ее возле пруда!
Они ехали на вечеринку к семье Лемэр в напряженном молчании. И только в самом конце пути Сэнди заметила красоту пейзажа: они проносились мимо очаровательных деревушек, дремавших в неге теплого вечера, мимо нагретых за день холмов, покрытых источавшими аромат садами, мимо виноградников, возникавших буквально за каждым поворотом извилистой дороги. И только миновав огромный виноградник, тянувшийся на многие мили, Сэнди осмелилась нарушить молчание, которое еще чуть-чуть и вынудило бы ее завопить в истерике.
— Я слышала от сестры, что семья Шалье занимается виноделием уже несколько веков, — проговорила Сэнди, взглянув на строгий профиль Жака.
— Это так.
Езда в шикарной машине, прекрасный вечер и сидящий рядом смуглый красавец действуют на меня опьяняюще, подумала Сэнди. В голове возникают всякие глупые фантазии. Следует поддерживать разговор в спокойном, нейтральном тоне. Она только что произнесла весьма уместную фразу. Вот так и продолжай, приказала себе Сэнди. Если присмотреться, ничего особенного нет в этом Шалье. Она может читать его, как открытую книгу, он прекрасно знает этот тип мужчин. То, что Жак любит женщин, она слышала еще от Эмиля, а то, что у Жака шашни с Моникой, манекенщица не скрывала. Значит, и думать о нем больше нечего.
— А ваши виноградники где? — осторожно спросила Сэнди.
— Здесь, недалеко. — Он взглянул ей в глаза, и в этот момент сердце ее забилось. — Могу вам показать их перед отъездом, если захотите.
— Это было бы интересно. Думаю, что Энн тоже захочет узнать, как делают вино.
— Не сомневаюсь, — ответил он сухо. И однако Сэнди услышала знакомую смешинку в его голосе. Явно догадался, что она побоится вновь остаться с ним наедине. Сэнди забавлялась. Вот и хорошо. Неважно, каким образом он понял ее мысль, главное, что понял.
