- Да они все так
говорят! А ты что?
- А я спрашиваю – раз
вам ничего не надо, зачем цветы, и вообще, говорю, что все это значит? А он – я
бы мог вам объяснить, только ведь вы, наверное, никуда со мной не пойдете, где
можно было бы посидеть-поговорить?..
- Штамповка, –
откомментировала Света. – Обычный трюк. Все они так подводят – надеюсь, ты не
клюнула?
- Нет, конечно, в смысле
я не пошла с ним в ресторан. Давайте, говорю, сядем на скамеечку в сквере, и мы
мне все объясните.
- А постоять вы не
могли?
- Не могли, – вздохнула
Валя.
- У него что, ноги
отваливаются?
- Понимаешь, моя
начальница должна была выйти следом за мной… А это такая старушенция, во все
нос сует! – Валя объясняла истово, с горячим желанием точно обрисовать
ситуацию. – Она как из окна его увидела, сразу начала кудахтать: ах террорист,
ах взорвет сейчас весь наш инвентарь! Все наши справочки – документы – сводки…
ну и нас самих заодно!
Женщины засмеялись.
- А что у вас за
инвентарь, Валя, может, в нем бриллианты спрятаны? А в документах, случайно,
не содержится информации о местонахождении Усаны бен Ладана? Говорят, его не
убили, а только так говорят…
- В том-то и дело, –
вытирая заслезившиеся от смеха глаза, подтвердила Валя. – Именно про эту самую
личность. А вообще я в бюджетной организации работаю, – уже серьезно продолжала
она. – В детском спортивном клубе. Инвентарь последний раз обновляли в
девяностом году. Так что насчет бриллиантов проехали!
- Проходите, дамы, –
пригласила освободившаяся парикмахерша, к которой они стояли в очереди.
Но дамы, вопреки
логике, медлили. Вале и Свете жаль было прерывать спонтанно развернувшееся
общение. Обе они чувствовали зарождающуюся симпатию друг к другу. Кроме того,
одна из них хотела высказаться, а другая – дослушать. Рассказ еще только
приближался к своей кульминации, самое интересное обещало быть впереди…
Промедленьем
воспользовалась невесть откуда взявшаяся тетка строгого облика, объявившая, что
она, заняв очередь, отходила пока в магазин. А та, за кем она занимала, тоже
куда-то отошла, кажется, в отделение массажа. Таким образом, сейчас законный
черед ее самой, отходившей и вернувшейся. В ином случае ни Света ни Валя не
сочли бы это объяснение убедительным, но на этот раз спорить не стали.
- Итак, Валюша…
- Значит, отошли мы с
ним на скамеечку, тут и началось. Я, говорит, могу полюбить только настоящую
женщину, в смысле хорошую, умную и трудовую. Не пустышку какую-нибудь, не
бездельницу – и к тому же еще красавицу. Я спрашиваю, а при чем тут я? И вот
представляешь, Света, оказывается, ты видишь перед собой ту самую женщину,
которую только и можно полюбить! Единственную из всех…
- И ты поверила такой
пошлости? – поморщилась собеседница.
- Это когда я
рассказываю, получается пошлость, а когда он говорил, совсем другое дело, –
обиженным тоном отозвалась «единственная». – Потому что если человек искренен…
- Ладно, с этим все
ясно! Что дальше было?
- Дальше я думаю – это
ведь все слова… надо, думаю, на дела его посмотреть!
- А какие у тебя с ним
могут быть дела? – вновь перебила Света. – Разве можно заводить дела с первым
встречным?
- Ничего я не завела…
Адрес, телефон свой давать не стала и провожать себя запретила. Так что ты
думаешь – на следующий день он встречает меня возле работы с корзинкой
винограда! Возьмите, говорит, мне ничего от вас не нужно, просто я вам хочу
подарить!
- Ты взяла? – В голосе
Светы звучало неодобрение.
- А что, надо было
человека обидеть? Ведь он от чистого сердца!.. Да и виноград просто чудо –
мускатный, все пальчики оближешь!
Света хмыкнула, но
ничего конкретного не сказала. Какое-то время длилась пауза.
- А еще что-нибудь он
тебе дарил? Я имею в виду потом?
Валя зачарованно
кивала – подарков у нее за одну только неделю набралось достаточно. Да и почти
каждое его слово было само по себе подарком. Как он говорил: «Ты очень красива,
Валия, только еще сама этого не знаешь. Потому и другие не замечают. Надо всем
показать, какая ты красивая», – и дал ей денег на то, чтобы показать, в том
числе на эту самую парикмахерскую.
