— Deja vu?[2] — шепотом спросила я у мужа.
— Конечно.
Как наверняка многие, я не раз испытывала это беспокойное и странное чувство, когда вдруг кажется, словно ты уже побывала однажды в этом месте, уже видела этот дом, улицу, красивый пейзаж. Как объяснял мне муж, ничего таинственного и сверхъестественного в этой иллюзии памяти нет. Она хорошо известна психологам. Такое ложное ощущение создается просто в результате случайных ассоциаций, возникающих где-то в глубинах нашего подсознания. Но для многих людей, говорил Морис, это кажется загадочным и служит поводом для всяких суеверий и мистических толкований. Теперь я сама видела, как ловко использовал это йог для доказательства возможности переселения душ.
Неторопливо расхаживая по сцене, он говорил о том, что такие божественные прозрения, позволяющие на какой-то миг заглянуть в свои прежние перевоплощения, случаются, разумеется, редко и происходят непроизвольно. Лишь немногим избранным — махатмам, наделенным особым даром, удается воскрешать эти воспоминания по своему желанию у себя и у других людей. Для обычных же людей это недоступно — в чем, кстати, также проявляется высшая божественная мудрость природы, — потому что мы лишились бы рассудка, если бы все воспоминания о прежних перевоплощениях нашей души существовали в нашем сознании одновременно с реальными впечатлениями и переживаниями. Мы не вынесли бы этого.
Морис вертелся и все громче фыркал от возмущения. Терпение у него явно кончалось. Комиссар, сидевший по другую сторону от меня, тоже порой довольно звучно скептически хмыкал. Хорошо еще, что я разделяла их, служа своего рода изоляцией.
— Но, к сожалению, именно оттого, что бессмертная душа скрыта в нашем теле столь глубоко и сокровенно, наука в материалистической и метафизической слепоте своей долгое время отрицала высокое учение о бессмертии наших душ, не погибающих вместе с бренным телом, а переселяющихся в новую оболочку, — продолжал Брахмачария, крадущейся плавной походкой расхаживая по сцене. — И только теперь наука стала признавать, как печально она заблуждалась.
Йог упомянул все о тех же исследованиях Пенфилда и Хидена, об опытах под гипнозом, ссылался на статьи, о которых я уже говорила.
— Ты мне об этом рассказывал, — шепнула я мужу. — Но разве существует наследственная память?
— Конечно, нет! — фыркнул он. — Передается по наследству с помощью хромосом, генов и нуклеиновых кислот лишь определенная информация, необходимая для построения организма, но никак не память о том, что видела наша прабабушка. Природа экономна и не засоряет сложный механизм наследственности всяким хламом. Типичный прием этих шарлатанов — придавать своим бредням видимость достоверности ссылками на науку. Ловко перемешивают действительные факты с наукообразным вздором.
— Тише, — поспешила я остановить его, потому что Морис в ярости все повышал голос и на нас уже начали оглядываться.
Впрочем, многие в зале стали покашливать, поскрипывать стульями.
Но, как опытный оратор, профессор не затянул лекцию:
— Я изложил вам вкратце, так сказать, теоретические основы учения о перевоплощении душ и современные научные представления о нем. Но как говорит наша древняя мудрость, лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. Думаю, лучше всего убедят вас в истинности метампсихоза практические опыты. Позвольте мне к ним перейти.
Зал опять притих и насторожился. Индус исчез за кулисами.
Его сменил, деловито командуя своими помощниками, Эмиль Арвид, явно наслаждавшийся ролью устроителя и организатора вечера. По его указанию на авансцене с двух сторон поставили журнальные столики и по нескольку стульев возле каждого из них. В глубине сцены по углам поместили две обтянутые пластиком кушетки, какие обычно стоят в кабинетах врачей, и заслонили их ширмами.
Наконец все приготовления закончились. Мягкой, словно крадущейся походкой на сцену снова вышел бородатый йог, обвел зал пристальным взглядом, его глаза так и сверкнули из-под густых черных бровей. Все замерли.
Профессор негромко объявил, что сейчас проведет показательный сеанс перевоплощения душ. Принять в нем участие может любой из уважаемых зрителей, кто пожелает. От него, профессора, такие опыты требуют максимальной сосредоточенности и напряжения всех духовных сил, поэтому он убедительно просит присутствующих, особенно очаровательных дам, постараться сохранять полную тишину и спокойствие.
