Адоня бежала легко, перепрыгивала через валежины, не боясь в рассветном сумраке напороться на острый сучок или поранить босые ноги – лес давно признал ее первой среди равных и теперь стлался под ноги мягкой травой, ровной влажной почвой, и исчезали с ее пути сучки и коряги.
Сердце ее трепетало от смертельного ужаса, и хоть он был не Адонин – ей то ничто не грозило – она осталась в нем, в этом страхе, который гнался по пятам жертвы оголтелым лаем собак, целеустремленностью стрелков.
Мальчик бежал, не разбирая дороги, все равно куда. Он задыхался и бежал уже из последних сил. Они почти столкнулись, когда он чуть ни на четвереньках вскарабкался на взгорок, куда взбегал лес. Увидев Адоню, он судорожно всхлипнул и шарахнулся в сторону.
– Не бойся, – рассмеялась она. – Теперь ничего не бойся, я тебе помогу.
Ее спокойный голос и смех были так ни к месту посреди страха и отчаяния, что мальчик растерянно остановился.
– Да не бойся, – улыбнулась Адоня. – Иди сюда, и посмотрим на них, что будет.
– То и будет… – задыхаясь, едва выговорил мальчонка. – Прятаться надо…
– Нет, не надо, они и так нас не увидят.
Лай собак становился все громче. Вот уж видны стали серые и черные звери. Они стремительно неслись по следу, чувствуя запах близкой добычи. Неожиданно их размашистый бег нарушился, они сбились, закружились, хрипы и лай сменились растерянным, беспомощным визгом. Сбившись в стаю, псы скулили, тыкались в разные стороны в поисках пропавшего следа. Но меж деревьев замелькали люди, послышались сердитые оклики, ругань, и мальчик снова испуганно глянул на Адоню. Она сжала его руку, кивнула вниз – смотри!
Зловещие охотники подошли так близко, что различимы стали их лица. Неожиданно раздалось одновременно несколько возгласов – они увидели кого-то. Конечно их, кого же еще! Услыхав, как стрелки уськают собак, указывая им цель, паренек ринулся в сторону, выдергивая свою ладонь из руки сумасшедшей девчонки.
– Эй, посмотри, они уходят! – услышал он ее голос и заставил себя обернуться.
Погоня ринулась вправо за кем-то худеньким и быстрым, стремительно мелькающим меж стволами деревьев.
– За кем это они? – мальчик еще дрожал от страха.
– Ни за кем. Они его не поймают.
Мальчик настороженно и молча смотрел на Адоню.
– Ну, – улыбнулась она, – мало тебе страхов? Чего ты на меня так уставился?
– Ты кто? Откуда тут взялась?
– Да ведь ты и сам уже догадался.
– Так это ты в лесу живешь?
– Я. А что?
– Ведовки все старые. Я думал ты старуха, встретиться с тобой боялся…
Ладно, пошел я… А узелок с едой я потерял где-то.
– Это ничего. Ты погоди. Отдышись хоть.
– Уж лучше пойду, пока эти не вернулись.
Мальчику было страшно рядом с ней. Отойдя на несколько шагов, он все же обернулся:
– А этим… не я нужен был, а ты. Остерегайся.
– Но это ведь не королевские стрелки?
– Это люди барона.
– Барона Гондвика? – удивилась Адоня.
До сих пор хозяин Рекинхольмского замка был настроен к ним довольно миролюбиво. Впрочем, нет – равнодушно, будет точнее.
– Зачем я понадобилась барону?
– Почем я знаю? Только, видать, сильно ты ему нужна, люди его три дня по деревням крутились, про тебя выспрашивали. Но им никто ничего не сказал, так они ни с чем и уехали третьего дня. Мать говорит, – еды бы унести надо. Мы день еще выждали на всякий случай, вроде все тихо было, никто больше не видел чужих. А они никуда не ушли, на краю леса засаду устроили, я в нее и угодил, как последний осел. Вот… И это… спасибо тебе. Собак я крепко испугался, еще в деревне на этих зверюг смотрел. Теперь думал – совсем конец пришел. Если бы их так не боялся, давно бы уж свалился. Пошел я.
– Не заблудишься?
– Не-е.
– Ну, иди. Не бойся никого. В этом лесу у тебя больше нет врагов. Кроме людей.
Как хранительница, которая не имеет права распоряжаться собственной жизнью, она должна была сейчас вернуться в подземелье, затаиться там и не выходить по крайней мере несколько дней. Запасов достаточно, чтобы жить там ни один месяц…
Но она не только хранительница. Вернее – она совсем не хранительница, она заняла чье-то место; ей же предстоит какое-то другое дело. Пусть она пока не знает, зачем все это затеяно, но одно знает точно: сейчас – Лиента ее забота. Его присутствие здесь должно как-то проявиться. С какой стати длительное безразличие лояльного к ним барона Гондвика неожиданно сменилось столь пристальным вниманием? Это непременно надо выяснить.
