В хижине, едва он разжал руки, пленница его отпрянула к стене, уставилась потемневшими глазищами, ловила каждое движение. Андрей усмехнулся. И тогда губы ее дрогнули в презрительной, брезгливой гримасе.
– Проклятый юкки! – вытолкнула она сквозь зубы. – Ненавижу!
– Ну, слава милосердному Тау, – усмехнулся Андрей. – Я уж думал – ты немая. Я не наемник. Это чужое.
Он кивнул в угол, где поблескивало оружие.
– Врешь! – с ненавистью крикнула ему в лицо девушка и задохнулась криком, зашлась в хриплом, лающем кашле.
Она задыхалась, со всхлипом втягивала в себя воздух, тонкая шейка судорожно напрягалась, сухой кашель раздирал грудь, и покрытое испариной лицо искажалось от боли. Наконец, приступ прошел. Она обессилено оперлась о стену, тяжело подняла глаза на Андрея. Несколько секунд он держал этот свинцовый, ненавидящий взгляд. Потом вздохнул, отвернулся.
– Не юкки я, правда. Будь я наемником, стал бы я эти "кошки-мышки" устраивать.
Андрей посмотрел на девушку и встретил тот же ненавидящий взгляд.
"Уговаривать бесполезно. Слова просто не доходят до ее сознания". Он потер лицо руками – оно показалось одеревеневшим, чужим.
– Ну, что мне с тобой делать? – проговорил Андрей и шагнул к ней.
Девушка отпрянула, прижалась спиной к стене, напряглась, как натянутая струнка.
– Успокойся! – резко и властно приказал Андрей.
Девочка вздрогнула, будто он ударил ее, в глазах метнулся страх.
– Успокойся! – повторил он, удерживая на себе ее взгляд. – Ничего страшного с тобой не случится. Ты это и сама знаешь, бояться нечего.
Девушка прерывисто вздохнула, расслабилась. Андрей ободряюще улыбнулся ей. В затылке вдруг вспыхнула и запульсировала боль. Она была так сильна и неожиданна, что Андрей едва удержался, чтобы не застонать.
"Ох, черт!" – выругался он про себя, переглотнул, потер затылок.
– Отпусти меня, – вдруг проговорила она.
– Куда? – укоризненно спросил Андрей.
– Отпусти… – почти прошептала она.
Андрей отрицательно покачал головой.
– Не надо тебе никуда идти. Здесь крыша, тепло. Сейчас ты ляжешь спать и хорошенько отдохнешь. А завтра проснешься сильной и здоровой, и мы пойдем к друзьям.
Она медленно подняла на него глаза, несколько мгновений пристально всматривалась, будто силилась что-то понять, потом со вздохом отвернулась.
– Давай спать, – сказал Андрей.
Он взял себе охапку травы, бросил вместо подушки по другую сторону очага. Девушка молча следила за ним, глаза сухо поблескивали из полумрака. Андрей снял рубашку, вместе с курткой положил на постель.
– Мокрое сними, рубаху мою надень, а курткой укроешься.
Андрей повернулся к девушке спиной, присел на корточки перед очагом. Сзади было тихо. Помедлив, Андрей сказал:
– Тебе помочь?
Настороженная тишина в ответ.
– Ну хватит, слышишь? – недовольно проговорил Андрей. – Раздену, свяжу и положу спать.
После секундной паузы зашелестели легкие шаги. Когда все стихло, Андрей обернулся – натянув до подбородка куртку, она не сводила с него настороженных глаз. Рядом, на полу, лежало сброшенное мокрое платье. Андрей потянулся, чтобы взять его и случайно прикоснулся к руке девушки.
Прикосновение обожгло. Ледяной душ, нервное потрясение, напряжение последних минут не прошли даром. Андрей положил ладонь ей на лоб. Девочка тотчас отпихнула его руку, вцепилась в куртку. Андрей помедлил, потом встал, приладил ее платье над очагом, устроился на охапке сена.
Конечно, ей нужна помощь. Но что он может сейчас? На простое гипновнушение и то сил не хватило. Ничего, пусть она просто выспится, а завтра все будет, как надо.
– Как тебя зовут?
Девушка молчала.
– Ну ладно, дело твое. Спи.
Андрей закрыл глаза и сейчас же размытая черная пелена начала обволакивать сознание. Но что-то беспокоило, и Андрей снова открыл глаза, отгоняя желанное забытье. "Проснуться… Надо вовремя проснуться. Теперь, пожалуй, около трех уже. Только пара часов…" – и провалился в ласково обволакивающую, мягкую черноту без сновидений.
Беспокойный найденыш тоже забылся чутким сном. Но не прошло и часа, – она вздрогнула и проснулась. Очаг погас, даже угли уже не тлели, но в избушке было тепло. Некоторое время она напряженно вслушивалась в ровное, глубокое дыхание, доносившееся из темноты, потом тихонько вздохнула, поерзала, устраиваясь поудобнее. Короткий сон странным образом подействовал на нее: ей стало легче, спокойнее и чувствовала она себя гораздо лучше прежнего.
