Тоби пошла к машине, держась за бока и пытаясь восстановить дыхание. Добравшись до фургона, она осела на землю и простонала:
— Где же ты, черт возьми.
Тихий спокойный голос из темноты скомандовал.
— Ну-ка, соберись и встань, напарник!
У Тоби отлегло от сердца. Это он! Жив-здоров, вот только прожжена пола плаща да кровь на руках. Но, Господи, какой же он сильный и красивый!
— Ты чего копаешься, сержант? Я же дала тебе уйму времени, целых две минуты!
Мак поднял Тоби и отнес в фургон, положил на кушетку и как опытный санитар быстро осмотрел ее, удовлетворенно хмыкнув, он сказал:
— Поздравляю, леди. Если не считать синяков и ушибов, с тобой все в порядке. Ты довольна?
— Так точно, сэр!
С ней все было в порядке, а вот с Боланом — не совсем.
— Эй, сержант, ты что это?! — удивленно вскрикнула она, впервые как следует разглядев его лицо после встречи. — Мак! Что с тобой?! Мак! Мак! — девушка осеклась и замолчала. Потом, немного осмелев, она прижала голову Мака к груди и прошептала:
— Ну, давай. Не держи боль в себе, поплачь.
— Не могу, — сдавленным голосом пробормотал Болан. — Наверное, мне еще далеко до настоящего мужчины.
И, даже если так оно и было, все равно ее объятия несли какое-то неземное волшебство — только другого рода. И Тоби — леди Полицейский — никогда так остро не чувствовала себя женщиной, как в те мгновения.
Тоби вела машину, в то время, как Болан переодевался в черный боевой комбинезон.
— Чем закончился твой поход? — спросила она, пытаясь скрыть волнение за наигранной легкостью тона.
— Кое-что выяснил, — неохотно ответил Болан. — Приятного мало.
— Что случилось?
— М-м... Я бы не хотел говорить тебе об этом, Тоби. Но придется.
Она бросила на него взгляд через плечо.
— Говори все, как есть.
Мак застегнул облегающий комбинезон и сурово произнес:
— Бешенный Сал приговорил Жоржетту к пятидесяти дням в камере.
— В камере? Что это значит?
— Бобби клянется, что больше ничего не знает. Может, он и не знает, если это то, о чем я думаю.
— Хорошо, о чем, по-твоему, идет речь?
— Сначала я расскажу тебе о другом. Человек, живущий в доме номер 1492, прикрывает международные финансовые махинации детройтской мафии. Через его руки проходят сотни миллионов долларов в год. Большая часть, конечно, в виде торговой документации и ценных бумаг, но есть и «грязные» наличные деньги. Вся операция носит полулегальный характер, что отвечает традициям мафии. «Грязные» деньги идут на грязные дела. Если у тебя есть инстинкт каннибала, ты можешь сожрать массу народа на вполне законных основаниях. Таковы законы бизнеса.
— В каждом честном человеке тоже есть кое-что от людоеда, — фыркнула Тоби.
— Но какая разница между первыми и вторыми! Большие деньги развращают всех, у кого они водятся, но у мафиози генетически развита особая склонность к насилию. А потому они предпочитают играть в свои собственные игры. Возьмем, к примеру, дом 1492. Бобби Кассиопея уже не довольствуется той властью, которую он обретает над богатыми людьми, контролируя секс-бизнес. Он предпочитает собрать «денежные мешки» в один клуб. А клуб, конечно, это тот же свободный секс, только чертовски дорогой. Ты была права, когда говорила об организации торговли девушками для вечеринок. Их ждет особая судьба. Проститутка, торчащая на углу улицы, оказывается в конце концов просто святошей по сравнению с ними. Девушки из дома 1492 — людоеды иного сорта, и власть, скрытая у них между ног, особенно страшна, если ею пользоваться с умом. А ведь они постоянно кувыркаются с финансовыми воротилами и крупными политическими деятелями. Поэтому мафия не позволяет этой силе и власти обрести самостоятельность. Мало того, им необходимо, чтобы их собственностью были не только сами девушки, но и их души.
— Ты говоришь о промышленном шантаже?
— О нем, да и о политическом тоже. Поэтому в доме 1492 проводится вербовка душ. Они заманивают в клуб девушек, растлевают их там, запугивают, а затем отправляют в джунгли. И девушки приносят им такую добычу, которую трудно достать другим путем: акции, новую компанию или что-нибудь еще, высоко котирующееся в этот момент на рынке. Иногда объектом охоты может стать даже небольшое развивающееся государство...
