Из-за невозможности добиться победы военными средствами сверхдержавы конкурировали в социальной области. Причем социальные достижения более активно заимствовались западной стороной, а не восточной. Так, на Западе появилось советское ноу-хау: равноправие женщин, политкорректность, бесплатные медицина и образование, муниципальное жилье и т. д. Реальная и мнимая советская угроза использовалась Америкой для распространения своей экономической модели и расширения своего контроля над важнейшими экономическими факторами, где бы в мире они ни находились.
Централизованные экономики, созданные в 20—30-х годах, были отмобилизованы в 1939–1941 годах. Загрузка мировой военной промышленности после войны была обеспечена холодной войной и гонкой вооружений. СССР и США кормили ВПК друг друга, изобретая все новые и новые более совершенные и дорогие ракеты и самолеты, авианосцы, танки и подводные лодки. Соревнование двух сверхдержав в области вооружений напоминало соревнование авиакорпораций или домов мод. Каждое действие обязательно вызывало адекватное противодействие противника.
Популярный у коммунистов образ батальонов пролетариата имеет прямое отношение и к восточному, и к западному социализму. Война и процветание, хлеб и порох оказались неразрывно связаны между собой и в Восточном, и в Западном блоках стран.
Врастанию государства в экономику США способствовали колоссальные военные заказы 30-х годов и Второй мировой войны. В отличие от СССР Штаты избежали прямой национализации оборонной промышленности, ограничившись тесным сотрудничеством между частными компаниями и правительством в «рабочем порядке». Огромную роль сыграло осуществление Манхэттенского проекта — проекта создания атомной бомбы. Руководство проектом осуществлялось смешанной группой, состоявшей из ученых и военных. Принципы, впервые разработанные для Манхэттенского проекта, были затем использованы и в гражданской промышленности. Предприятия, созданные государством при создании атомной бомбы, были потом возмездно или безвозмездно переданы частной промышленности. Многие в России страдают «задним числом», подсчитывая «убытки государства» от приватизации обанкротившейся государственной промышленности. Хорошим утешением для них должна послужить история приватизации завода по разделению изотопов урана стоимостью в миллиарды долларов, проданного американским правительством компании «Дюпон» за 1 доллар — в буквальном смысле слова за одну условную единицу.
«Революция менеджеров» и отрыв управления от собственности способствовали распространению военных принципов организации и управления в гражданской промышленности США. Планирование операций, логистика, анализ ситуаций, «мозговой штурм», системный подход, впервые разработанные для войны, сегодня являются стандартными управленческими процедурами, которые проходят на первом курсе школ бизнеса. Интеграции государства и экономики способствовало и перемешивание кадров. Американские военные, выйдя в отставку, получают большие привилегии при поступлении в гражданские вузы и часто продолжают успешно подниматься по служебной лестнице, но уже «на гражданке».
Сегодня оба бывших противника в холодной войне стоят перед необходимостью крупных изменений во взаимоотношениях гражданского и военного секторов экономики. США, как алкоголик без выпивки, не могут существовать без войны и без противников. Как только военные заказы государства начинают запаздывать, экономика начинает пробуксовывать. Военные предприятия не получают заказов, соответственно их гражданские поставщики тоже теряют заказы, сокращаются рабочие места, экономика сжимается. Эффект сжатия, «коррекции» многократно усиливается спекулятивным действием фондового рынка. Начинаются бегство капиталов, давление на национальную валюту и прочие большие и малые неприятности. Приходится искать, на какого «изгоя» сбросить «лишние» боеприпасы, чтобы начать новый цикл накопления вооружений. Сложившийся тип экономики был создан для ведения холодной войны, и очень трудно сойти с накатанных рельсов, когда холодная война уже кончилась.
