Совершенно немыслимым образом Рожественскому удалось согласовать действия отдельных отрядов, находившихся по обе стороны Японских островов. На элементарное везение это никак не было похоже. Судя по всему, использовались мощные станции беспроволочного телеграфа. Причем очень грамотно. Это подстегнуло к разработке мер противодействия и вообще ко всяческому совершенствованию этого нового, но весьма перспективного вида связи.
Столь искусный враг вызывал уважение. И именно поэтому его требовалось добить раньше, чем он оправится от полученных ран. Уже на следующий день после стрельбы в Цугару морской министр вице-адмирал Ямомото потребовал от начальника МГШ адмирала Ито в кратчайшие сроки разработать операцию по надежной блокаде Владивостока и прекращению всего судоходства противника в Японском море.
Но раньше, чем удалось закончить составление предварительного плана, русские разгромили Майдзуру и высадились на Цусиме. Еще даже не законченный «проект» пришлось в корне перекраивать, причем с большой оглядкой на требования армии, забиравшей все большую власть в Ставке императора.
Не имея явных успехов, моряки, тем не менее, не желали терять своего влияния. В ходе напряженной подковерной борьбы удалось частично восстановить утерянные политические позиции, но тут снова все испортили русские. После того как они «запечатали» пролив Симоносеки и разрушили порты в Осакском заливе, начальник Генерального морского штаба маршал флота виконт Ито и его заместитель контр-адмирал Идзюин едва не совершили сэппуку.
Только личный указ императора, потребовавшего именно от них исправить ситуацию в самое кратчайшее время, заставил отложить уход из жизни. Но что-либо изменить до подхода подкреплений оказалось невозможно, а голос флота ослаб как никогда. Настолько, что в дальнейшем, при планировании любых операций приходилось исходить, в первую очередь, из интересов Главного штаба и маршала Оямы.
Флот вынужденно перешел к обороне, отдав инициативу противнику. В этой ситуации морской министр адмирал Ямомото Гамбей, еще в должности секретаря морского министра в 1891 году добившийся отделения штаба флота от штаба армии, подал в отставку. Вместе с ним решил оставить свой пост и его заместитель контр-адмирал Сайто. Однако император отставки не принял, призвав к их мужеству, чтобы испить до дна чашу позора, который они обрушили, в первую очередь, на свою страну, и уже только потом лично на себя. Его воля была однозначна: до конца войны никаких отставок и добровольных уходов из жизни высшего командного состава без его личного разрешения.
Вынужденно подчиненное армии положение довольно долго не позволяло вернуться всерьез к вопросу реванша, поскольку присутствие всех боеспособных сил флота было необходимо в южных водах для обеспечения безопасности морских перевозок в Цусимском проливе и южнее его. А для реализации плана блокады Владивостока требовалось наоборот выдвинуться достаточно мощным соединением на север, как можно ближе к русским берегам. Причем залогом успеха являлось приобретение в северной части Японского моря на корейском берегу подходящего пункта базирования, который при помощи флота могла отбить, а потом и удерживать только армия.
Планы активной блокады главной русской базы продолжали разрабатывать, но уже по остаточному принципу. Основное внимание сосредоточили на обеспечении безопасности судоходства в южной части Цусимского пролива. Удалось наладить перевозки почти на тридцатипроцентном уровне от первоначальных поставок на материк. Даже провели большой конвой с самыми необходимыми грузами, что позволило, наконец, снизить нагрузку на боевое ядро и почти приступить к необходимому текущему ремонту основного уцелевшего состава флота.
Но последовавшее вскоре новое оглушительное морское поражение – разгром Сасебо – вообще ставило под вопрос продолжение любых морских операций не только во внутренней акватории Японского моря, но даже и в районе стратегически важного Цусимского пролива. Однако категорическое требование Главной квартиры сохранить контроль над перевозками из метрополии на материк однозначно решило этот спорный вопрос. Хотя от идеи блокады Владивостока пришлось отказаться, как тогда казалось, окончательно.
