Ну, не сразу, конечно, а после некоторых прикидок сил и их расстановки. И не только из-за обстрела — с каждой минутой оборона немцев будет усиливаться, так что через некоторое время ее уже будет не пробить ничем, только полягут зазря. Так что — сейчас или никогда.
Несмотря на то, что наша третья танковая имела всего пять тысяч человек, занятых в том числе и боями в городе, они собирались атаковать немецкие войска общей численностью в сорок тысяч человек. И были в общем-то правы. По количеству тяжелой бронетехники в сто тридцать танков и САУ мы были сравнимы с немецкой танковой дивизией в сто восемьдесят танков и самоходок, но по пробивной способности наши кумулятивные снаряды позволяли бить их с дистанций в два километра — это если дальнобойными кумулятивами, тогда как немцы могли подбивать нас только подкалиберными с дистанций в полкилометра, да и то — по бортам — лобовая броня с большим углом наклона на таких дистанциях пробивалась насквозь только в тридцати процентах попаданий — ее разнесенные листы были неоднородной преградой, в которой подкалиберник после борьбы с первым листом обычно разрушался на подходе ко второму, еще целому — мы выгребли из межлистового пространства уже не один десяток килограммов вольфрамо-керамических осколков и трухи вперемешку с размолотым наполнителем межлистового пространства — бетон, или пластик, или стеклопластик, или керамика, залитая пластиком — мы экспериментировали. Правда, в немецких мотопехотных дивизиях было дополнительно по сорок танков и еще сорок самоходок, десять из которых были с противоснарядным бронированием, а тридцать — с противопульным. То есть на сто тридцать наших пушечных стволов в противоснарядной броней приходилось двести восемьдесят в противоснарядной броне и шестьдесят — в противопульной. Но в нашей дивизии были еще около двухсот БМП, чьи кумулятивные выстрелы были способны пробивать немецкие танки на дистанциях до километра — с ограничением по дистанции прежде всего из-за повышенного разброса, ведь для кумулятива нет ограничений по дальности поражения — всю свою пробивную силу он несет к цели неизрасходованной, в отличие от бронебойных и подкалиберных снарядов, которые на сопротивлении воздуха теряют энергию, необходимую для пробития брони. Так что против трехсот сорока противотанковых немецких стволов, у нас было триста тридцать стволов. Паритет. Причем, двести из этих стволов могли пробираться по неудобьям, они могли даже плавать! И это не учитывая почти полсотни СПГ и более сотни РПГ. Впрочем, последние были и у немцев, и примерно в таком же количестве, но на все три дивизии — они пока еще не развернули массовое производство своих РПГ на базе нашей конструкции.
Вот по гаубичной артиллерии у нас был провал — всего двенадцать стволов против почти сотни у немцев — у нас отличной заменой гаубиц были штурмовики, поэтому мы не особо возились со ствольной, да к тому же буксируемой артиллерией — и время сворачивания-разворачивания большое, и удлиняются маршевые колонны, и усложняется ведение боя, когда командиру приходится учитывать еще и артиллерию — назначать ей позиции, рубежи огня, вовремя отдавать приказы на сворачивание. С самолетами проще — обозначил цель, прилетели, обстреляли, улетели — и не болит голова о том, что надо не забыть еще и про артиллерию — у нас ведь в дивизиях не было полкового уровня — батальоны, и сразу над ними штаб дивизии — офицеров не хватало, да и появлялась некоторая гибкость, когда можно было набрать боевую группу разного состава, и оперировать уже ими — мы повторяли на уровне дивизии то, что раньше делали на уровне оперативных направлений. Так что и в этой операции мы рассчитывали на штурмовую авиацию. И она работала по немцам ото Льгова. Вот только немцы прикрыли свою главную поражающую силу бронированными ЗСУ, поэтому к немецкой артиллерии можно было добраться только по земле. Да и надо было спешить — наша дивизия хотя и взяла четыре боекомплекта, но половина б/к уже была израсходована во время марша и в боях за Курск. И без создания наземного коридора их пока никак было не пополнить, даже транспортной авиацией — все доступные к посадке участки местности простреливались как минимум гаубичной артиллерией. Зато топлива еще оставалось две трети в баках техники и еще ползаправки — в обозе, а это — более трехсот километров смешанного пути шоссе-пересеченка. Так что тут можно было не беспокоиться.
