Харьков снова в руках немцев. Самоходная 37-мм зенитная установка на полугусеничном шасси дивизии «Дас Райх». Март 1943 г. Здание слева ныне гостиница «Харьков»
В «Лейбштандарте» для захвата Белгорода был создан передовой отряд из мотопехотного батальона Пайпера на БТР «Ганомаг», которому была придана рота танков Pz.IV, оба оставшихся боеготовых «тигра» и вспомогательные подразделения. Боевая группа Пайпера начала движение в 6.45 18 марта, а уже в 10.00 захватила деревню Красное всего в километре к югу от Белгорода. В тот момент разрыв между 40-й и 69-й армиями оставался неприкрытым: 21-я армия находилась на марше в районе Обояни. Город Белгород практически никто не оборонял. В 11.35 Пайпер доложил, что «город Белгород взят «внезапной атакой». В 12.10 Пайпер был контратакован танками, но к тому моменту подтянулись оба приданных ему «тигра», и отбить Белгород советским войскам не удалось. Во второй половине дня в Белгород с юга вошел полк «Дойчланд» дивизии «Дас Райх».
К 19 марта контрнаступление Манштейна выдохлось. Эсэсовские дивизии насчитывали уже менее 35 танков каждая, они понесли большие потери в людях и технике. К тому же наступал период весенней распутицы, традиционно становившейся временем оперативной паузы в операциях обеих сторон. Поэтому уже на следующий день после захвата Белгорода армейская группа Кемпф получила распоряжение высвободить дивизии 4-й танковой армии и занять фронт в районе Белгорода и Томаровки.
Итоги операции. Плану окружения немецких войск в Донбассе и выхода к Днепру постоянно не везло. Зимой 1942 г. этот план пытались реализовать в ходе Барвенковско-Лозовской операции свежесформированными армиями и кавалерией в роли эшелона развития успеха. В мае 1942 г. Ставкой ВГК не были выделены силы на вторую попытку осуществления прорыва через Славянск и Красноармейск в тыл донбасской группировке противника, несмотря на появление куда более подходящих для этого танковых корпусов. Зимой 1943 г. была попытка реализовать тот же план уже с подходящими инструментами, имевшими управление уровня танковой армии, но понесшими большие потери в предыдущих боях. Еще одним фактором стал более сильный, чем зимой и весной 1942 г., противник.
Контрнаступление Манштейна под Харьковом зимой 1943 г. могло состояться и состоялось исключительно благодаря концентрации в Донбассе и в районе Харькова крупных танковых соединений. Многие из них только что прошли переформирование, перевооружение и, как следствие, имели высокую комплектность личным составом и техникой. Одновременно в боях за Донбасс были использованы потрепанные в боях, но не потерявшие полностью боеспособность танковые дивизии двух танковых армий, выведенных с Кавказа и Дона. Именно концентрация подвижных соединений обеспечивала немецкому командованию успех в ведении оборонительных операций.
Танк Pz.III, провалившийся при попытке форсирования реки по льду. Несмотря на появление «тигров» танки Pz.III с 50-мм длинноствольными орудиями были основной «рабочей лошадкой» зимнего контрнаступления под Харьковом
Перед началом контрнаступления, 19 февраля 1943 г., командование группы армий «Юг» располагало в двух танковых армиях чертовой дюжиной подвижных соединений: восемью танковыми и пятью танко-гренадерскими и моторизованными дивизиями. Это 3-я и 7-я танковые дивизии III танкового корпуса, 11-я танковая и 5-я моторизованная дивизия СС «Викинг» XXXX танкового корпуса 1-й танковой армии, 6, 17-я и 19-я танковые дивизии XXXXVIII и LVII танковых корпусов 4-й танковой армии, танко-гренадерские дивизии СС «Лейбштандарт», «Дас Райх» и «Тотенкопф» и танко-гренадерская дивизия «Великая Германия», 23-я танковая и 16-я моторизованная дивизии XXIV танкового корпуса 6-й армии, остатки 27-й танковой дивизии. Юго-Западный и Воронежский фронт могли выставить на ту же дату четырнадцать подвижных соединений: 5-й гвардейский танковый корпус 40-й армии, 12-й и 15-й танковые корпуса 3-й танковой армии, 4-й гвардейский танковый, 3, 10-й и 18-й танковые корпуса подвижной группы Попова, 1-й гвардейский танковый, 25-й танковый корпуса 6-й армии, 1-й гвардейский механизированный корпус 1-й гвардейской армии, 2-й гвардейский танковый, 23-й и 25-й танковые корпуса фронтового подчинения. При этом следует заметить, что по своим боевым возможностям (численности артиллерии и мотопехоты) танковые корпуса Красной Армии уступали танковым и танко-гренадерским дивизиям вермахта и войск СС. Тем более существенной представляется разница в сравнении потрепанных в боях соединений двух советских фронтов и группы армий «Юг». В сущности, в руках у Манштейна оказались большинство подвижных соединений в южном секторе советско-германского фронта и практически все поступившие на Восточный фронт с отдыха и пополнения с ноября 1942 г. по февраль 1943 г. Результативное применение этой толпы танковых дивизий потребовало, конечно, некоторого мастерства (особого внимания заслуживает использование II танкового корпуса СС), но в целом отнюдь не является чем-то гениальным или из ряда вон выходящим. Давая общую оценку событиям на южном фланге советско-германского фронта зимой 1943 г., можно сказать следующее. Общее наступление советских войск, начавшееся под Сталинградом в ноябре 1942 г., рано или поздно должно было закончиться. Темпы потери в наступательных операциях не покрывались прибывающим пополнением и восстановленной или вновь произведенной техникой. Неизбежно должен был наступать момент, когда ослабленные корпуса и армии замедляли свой бег, а то и вовсе останавливались. Момент, когда следует остановиться, было выбрать довольно сложно. Каскад наступлений с небольшими оперативными паузами способствовал перемалыванию бросаемых на фронт стратегических резервов противника по частям. Правильной была также ориентация на перехват коммуникаций в тылу противника. Однако мудрость командующих заключается в соотнесении действительных возможностей своих войск с возможностями противника, а также в умении чувствовать качественные изменения общей обстановки на фронте. Поэтому можно пожалеть лишь о том, что недооценка противника советским командованием привела к драматичному и ударившему по престижу армии отступлению.
