— Я сам, открой темницу.
Охранник загремел ключами, и дверца с мерзким скрипом отворилась, пропуская гостя. Вейн сидел у противоположной стены и смотрел прямо перед собой. Не нужно быть провидцем, чтобы понять, что пес впал в жестокое отчаянье. Но увидев Айнона, он заметно оживился. Обреченность как маска слетела с его лица, глаза вспыхнули золотистыми огоньками.
— Зачем ты пришел? — хрипло спросил пленник.
— Аркуэнон приказал проверить, как тебя содержат. Он еще не решил твою участь. Вижу, ты жив и вполне здоров, а большего мне и не нужно видеть, — Айнон повернулся, чтобы уйти, но тут же снова обернулся: — ах, да, ту девчонку мы все-таки отбили у волколаков. Так что она во дворце.
— Ида здесь? С ней все хорошо? — Вейн подался вперед.
— Да, я видел ее сегодня.
— Вот бы и мне увидеть… — мечтательно прошептал парень.
Айнон прекрасно понял, что пес говорит сам с собой, но сделал вид, что его удивила такая просьба:
— Ну, ты даешь! Неужели ты думаешь, что я приведу полукровку к тебе?
— Нет, — покачал головой Вейн, — я так не думаю.
— И зря. Вот возьму и приведу! — эльф поморщился: слова звучали насквозь фальшиво. — Но с одним условием: ты выпьешь вина за здоровье великого владыки эльфов.
Узник недоверчиво посмотрел на гостя, а тот стремительно подошел к нему и протянул кубок:
— До дна!
Вейн послушно взял вино и в несколько глотков осушил чашу. Айнон криво усмехнулся:
— Не сомневайся, жди, — и ушел.
Нет, ему не было жаль оборотня, но гадкая мысль, что он только что совершил подлость, накрепко засела в голове. Толи еще будет… Драма всего лишь набирает обороты…
Эльф семимильными шагами, почти бегом, кинулся в апартаменты Эстелиминель. Он попросил приближенную к Ее милости даму доложить о горячем желании засвидетельствовать свое почтение. И опять в слова проскользнула фальшь. Через пару минут его допустили к принцессе.
Эстель сидела на стуле и грациозно поднялась навстречу посетителю. Айнон преклонил колено, хотя более всего желал заключить девушку в объятья.
— Встаньте, — повелительно сказал нежный голос. — Господин Айнон, мы рады Вам.
Такое обращение должно было предостеречь возлюбленного: мы не одни. Но эльф и так краем глаза заметил сидящую в кресле полукровку и ринулся в бой.
— Ваше высочество, к Вам меня привело повеление владыки. Вы хотели говорить со мной?
— Я желала попросить Вас… Проводите мою гостью в подземелье, ей необходимо переговорить с диким псом.
— Если так, то лучше поспешить. Не знаю, сколько он еще протянет… — Айнон сказал это, с сожалением покачав головой.
— Что Вы говорите? Что значат Ваши слова? — Ида порывисто вскочила и сделала шаг к эльфу.
— Лишь то, что пес умирает.
— Но почему? — девушка подошла к говорившему вплотную и, как когда-то, взяла его за рукав.
— Потому что ведьма обманула вас, она не смогла остановить гибельное действие яда, а лишь заморозила его на время. Теперь чары окончательно рассеялись, и пес скоро умрет, — Айнон старательно прятал глаза и даже не пытался высвободиться из цепкой хватки.
Ида застонала и закрыла лицо руками.
— Можно ли как-то спасти его? — воскликнула принцесса.
Айнон отрицательно покачал головой и мягко сказал:
— Стоит поспешить, если вы, конечно, хотите застать его живым.
Через десять минут он выходил из комнаты королевской дочери в сопровождении перельдар. Им потребовалось совсем немного времени, чтобы добраться до темницы Вейна.
— Он не знает о том, что обречен. Не говори ему, — сказал Айнон и жестом указал девушке на темницу, в которой томился дорогой ей узник.
Эльф сам открыл дверцу и, пропуская Иду, произнес:
— Я приду за тобой часа через три-четыре. Надеюсь, этого хватит.
Девушка даже не удивилась странному поведению первородного, ей было решительно все равно, что он говорит и каким тоном. Весь мир сосредоточился в одном человеке.
Айнон ушел, заперев темницу снаружи.
Ида стояла, не шевелясь, не зная, что сказать и сделать.
— Здравствуй, — тихий голос сорвался и затих.
Девушка стремительно подбежала к Вейну и, опустившись рядом с ним на колени, порывисто обняла. Пропади пропадом гордость и другие условности — ее любимый умирал, даже не подозревая об этом. Оборотень крепко прижал к себе Иду. Он чувствовал, что с ним происходит неладное. Путались мысли, шумело в голове…
