Смешно, но бытует мнение, что если серьезно сократить милицию, то сокращенные станут бандитами. Но, если эту линию довести до логического конца, тогда стоит всех бандитов одеть в милицейскую форму. В конце концов, почему бы и нет. В Чечне так и сделали. Можно так же и по всей России сделать.
Все это очень печально, господа. Но бороться с этим порядком вещей бессмысленно. Можно только уехать из такой уродской страны. И я призываю всех, кто уважает себя, кто себя, как говориться, не на помойке нашел, уехать. Тем более, сейчас, когда есть куда уехать, оставаясь русским. Не порывая со своими.
Для истории гораздо важнее не дать погибнуть самой жизнеспособной части русского народа, чем спалить эту часть, пытаясь спасти это паразитское государство. Спалить, в том числе и в каких-то оппозиционных или даже революционных проектах.
Поверьте, господа, констатируя свинцовые мерзости нынешнего политического режима, я не злорадствую. Мне, действительно, очень жаль. Но не к революции же мне вас призывать в прямом телеэфире?!
Итак, пусть спасутся достойные. А об оставшихся мы помолимся и, может, даже поплачем.
– Нам не нужны ваши молитвы и слезы, нам нужен призывной контингент, – заметил один из участников передачи, депутат от правящей партии и генерал.
«Боже, ну до чего же они все тупы!» – подумал Михеев и ответил.
– Я просто благодарен господину генералу за эту реплику. Ситуация напоминает мне следующее. Допустим, у вас есть куча золотоносного песка. Мы вымыли из этой кучи ведерко золота. А нам говорят: как плохо! Не хватает песка на то, чтобы замешать цемент для хозяйственных нужд. Нам бы это ведерко золота – назад!
Господа, вы, к счастью для нас, действительно не поняли, что за люди покидают Россию. Энергичные, умные, смелые, молодые, перспективные. Вам бы, господин генерал стать перед ними на колени, и, посыпав голову пеплом, покаяться и смиренно попросить: «Останьтесь! Мы исправимся, мы наизнанку вывернемся, но постараемся сделать это прогнившее людоедское государство человеческим. Ваш отъезд – это урок для нас! Ну, что вы хотите? Мы все выполним, только останьтесь!»
Но вы не поняли, что люди, тем более, лучшие – это золото. Для вас и ваших коллег люди – даже не песок. Они для вас, извините, дерьмо!
И поэтому я с чистой совестью заявляю, что сделаю все возможное, чтобы отсюда уехало как можно больше народа. Чтобы мастера и творцы не оставались под властью самодовольных тупиц и интриганов.
Мне жаль только, что мы не сможем вывезти всех достойных.
Однако, их судьба в их руках. Пусть едут сами! Благо, теперь все знают, куда ехать, чтобы не стать одиночкой среди чужих, а оказаться среди своих.
Он улетал из холодной и мокрой Москвы конца ноября. Улетал, чтобы не вернуться. В душе боролись радость и печаль. Его не понимали и не поняли многие, даже очень близкие люди. Но он не чувствовал по отношению к ним ни вины, ни укора. В России мужчины живут в среднем пятьдесят шесть лет. Значит, ему оставалось всего два-три года. И то, что он не захотел прожить их как бессловесный скот, не было его виной. Вспомнилось давнее из любимой в детстве сказки: «Я, Баш Черик, Стальная Голова, дарую тебе вторую жизнь».
«Не знаю, будет ли вторая жизнь, но я заслужил себе право хотя бы умереть под синим небом, – подумал Михеев. – Среди людей, с которыми меня роднит даже нечто большее, чем кровь.
Роднит выбор Судьбы».
Восточный Трансвааль действительно оказался очень похож на окрестности Саратова. Вот только нигде в России не было такого неба. Такого густого сине-голубого цвета, напоминающего васильки в июле. И такого щедрого солнца. И такого тепла.
Панорама звездного неба Южного полушария наплывала на экран. Пока весь его не занял Южный Крест, указывающий своей длинной перекладиной на Южный полюс. И там, на полюсе, вдруг вспыхнул, как новая звезда, Сварогов квадрат.
Полились бодрые, радостные, и в то же время щемящие звуки. Гитарные аккорды сливались в энергичный ритм.
Здесь каждый всех нужнее, здесь каждый ищет что-то
Здесь песня треплет дерзкая уста.
Здесь верные сильнее во сне зовут кого-то,
