– Друзья, лучше завтра, – заметил Кова. – После такого меда, боюсь, мы накуем такое…
– И то верно, – согласились они.
Цивилизационные прорывы, вопреки мнению иного обывателя, по большей части совершаются не в гигантских империях, а на окраинах, т.н. «цивилизованного» мира. Железо, которое дало название нынешнему «железному» веку стали плавить и ковать в совершенно глухих по тем временам местах. Тогда, когда все Средиземноморье расцветало изысканной культурой, политическими интригами и усложненными религиями, вдумчивые мужики в болотах Восточной и Центральной Европы нашли способ получать металл из красноватой грязи. И не было у этих мужиков никаких государств, никаких пирамид, никаких храмов, никакого «искю-ю-юства». А вот, получили новый металл, который до наших дней является основным в нашей цивилизации!
И так во многом. Где вы думаете, впервые начали освещать улицы электричеством. В Лондоне? Нет, вы ошибаетесь, это согласно официальной истории в Лондоне. А в действительности на 4 года раньше Лондона электрическое освещение улиц было организовано в Йоханнесбурге в Южной Африке.
А где и когда впервые было введено всеобщее среднее образование? Никогда не догадаетесь. В Парагвае, в середине XIX века.
Однако не любят империи, когда цивилизационные прорывы случаются за их пределами. Ох, не любят! Научились с древних времен, что сегодня – цивилизационный прорыв, а завтра – господам имперцам будут на изделия из нового металла кишки наматывать. Благо, есть за что!
Вот и давят они прогресс, как могут.
Так, кстати, было и в Парагвае. Навалились на него Бразилия, Аргентина и Великобритания. Сил у врагов было раз в сорок больше.
Но…, но Парагвай сопротивлялся более 30 лет! В конце войны из примерно миллионного населения, где мужчин, способных носить оружие, было около 300 тысяч, в строю осталось чуть больше 20 тысяч. И те были неоднократно ранены.
Их не победили. Просто они выронили оружие из израненных рук. Да, это – люди. Люди!… А не скоты. За тридцать лет войны не более двухсот предателей.
Боже, ну почему?!! Почему не они, не такие оставляют многочисленное потомство. Почему сгоревшие мальчики на крыше Белого Дома в 1993 году, которые, смеясь в телеобъективы многочисленных фотокамер, стояли с флагами среди моря огня, не оставили детей. Детей оставили те недочеловеки, которые в них, безоружных, стреляли за деньги.
А вот они – нет…
И вы хотите, чтобы я считал этих генетических ублюдков, потомков бесчисленных палачей и баранов, составляющих большую часть говорящих со мной на одном языке, своим народом?!!
Вот уж х… вам!
«Мой народ – это те, кто может, как эти мальчики стать среди огня, – подумал Михеев.- Кто может и хочет сопротивляться. Кто готов на риск и нестандартные решения. Кто готов за эти решения отвечать.»
В голове сами собой прозвучали стихи еще одного неизвестного барда Белого дома
И если вам непонятно, почему не сдаемся мы,
Спросите у подснежника, расцветшего среди зимы.
У моего товарища, ставшего среди огня,
Спросите, если сумеете, у убитого, у меня
Ты был прав, брат, мы не сдаемся. Но этого мало. Мы обязаны победить! Любой ценой…
Он вспомнил семейную легенду. Его дед был в 1928 году председателем сельсовета. При этом – весьма крепким хозяином. Кулаком. Когда в деревню приехал комиссар, который должен был организовать колхоз, он, разумеется, остановился в доме деда. И посвятил председателя сельсовета в планы партии и народа.
Дед изрядно подпоил комиссара. А когда тот уснул, схватил жену и шестерых детей, и, не обременяя себя лишним барахлом, погрузив их на телегу, погнал в Москву. На окраине телегу бросил и пошел наниматься в чернорабочие на стройке.
Чего все это стоило крестьянину, нажившему свое добро непомерным трудом, трудно себе представить. Но верное решение было принято и воплощено в жизнь. Дед не дал крестьянской жадности и тупости взять верх над собой.
Как потом прочитал Михеев, так смогли поступить немногие. Только 700 тысяч кулаков и членов их семей нашли в себе решимость вовремя бросить все. А 10 или 15 миллионов ждали и надеялись черт знает на что. Такая вот статистика. Считать умеете, господа? Среди землячков, дай Боже, один из десяти заслуживает милости Богов.
