– Федор! Твою мать! Федор!
Бросаю короткий взгляд. И вижу на вершине пригорка застывшую фигуру старика с рогатиной в руках. Чтоб тебя, Федор! Прав был Антипий – нельзя с кем попало ходить на охоту. Нельзя!
Рывок зверя. Вывернувшаяся из рук рогатина ударила по ребрам. Сбитый с ног, я покатился по земле, по снегу полоснула страшная лапа. Подскочив, прыгнул на рогатину и побежал по кругу, стараясь уйти от лап и одновременно заставить зверя повернуть ко мне. Получилось. Взбешенный медведь взревел так, что у меня волосы под фуражкой дыбом встали. Разинулась пасть… бросив рогатину, я рыбкой прыгнул в сторону. И в место, где я только что стоял ударила резко пахнущая струя белой жидкости. Снег запузырился, начал таять. А я снова схватился за рогатину, в голос матеря труса Федора. Сейчас медведь меня… тяжелая голова зверя вздрогнула и упала на грудь. Лапы сократились, туша ничком повалилась в снег и слабо задергалась. На спине медведя стоял тяжело дышащий Антипий, держащийся за глупо вонзенное в спину копье.
– Попал-таки в сердце – охнул старик, усаживаясь и обнимая копье – Успел.
– Спасибо – хрипло ответил я, опускаясь в снег – Ох…
– Да. Это тебе не птичек из рогатки стрелять – слабо улыбнулся Антипий – А ведь мы малыша совсем завалили. Сколько в нем? Килограмм двести-двести пятьдесят, не больше. А сколько он нам хлопот доставил? Представь теперь зверя весом под тонну…
– Федор…
– Федор – вздохнул сокрушенно охотник.
– Не трогай его – попросил я – Струсил он. С кем не бывает.
– А смысл его трогать? Вот если бы из-за его трусости медведь тебя бы порвал – я бы Федора здесь в снег и закопал – дернул плечом охотник, в уголку рта появилась жесткая складка – А так… пусть себе живет в тепле Холла и хлебает горячий супчик. Толку с него в охоте не выйдет.
– Оплошал он просто.
– Это не оплошка, парень. Если бы оплошал, замер бы на минутку – то все отмер бы и побежал на подмогу. А он так и стоит там столб столбом. С такого как он справного охотника не выйдет. Ну что? Свежевать будем?
– Конечно! Хочу знать о охоте все.
– Одобряю. Но здесь, снаружи, только пару надрезов сделаем, шкуру чуть снимем. Веревки к надрезам привяжем – и потащим по снегу домой. Там уже разделаем мясо.
– А тут что?
– Медведей приманивает запах крови червей. А червей…
– Запах медвежьей крови?
– Любой крови кроме их собственной – ответил охотник, доставая нож – Эй! Федор! Отомри уже, черт ты старый! Сюда иди!
– Ох натворил я дел… – донеслось прерывистое и скорбное с пригорка – Ох оплошал я… ох ребятки… ох и мудак же я…
– Ну хоть раскаивается – буркнул охотник и рявкнул – Да не бойся! Иди сюда! Бить не будем тебя дурака старого! Дрова давай собирай!
– Насчет дров – оживился я – Это как?
– Черви.
– Что черви? Горят что ли?
– Конечно! Да еще как!
– Да ладно…
– Ну почти – усмехнулся Антипий – Они как раки – раз в год панцири сбрасывают. При обильной кормежке – могут и чаще шкуру менять. Вот шкура сброшенная нам и нужна – сухая, горит что уголь каменный, да еще и дыма с запахом считай не дает. И горит жарко и долго. Так-то вот.
– Вот это наука – удивленно покрутил я головой – А я все думал что люди про дрова талдычат – тут ведь ни деревца не сыскать.
– Ну почему же – возразил охотник – Есть тут деревья. Мертвые, правда. Древние. Ты что думал здесь Северный Полюс что ли? Раньше тут лес был. Как мне думается. Пока сюда вот эта тварь дивная не заявилась – рука с окровавленным ножом ткнула в Столп – Если найдем еще одного охотника, выбираться почаще станем. Сегодня вон как случилось – Антипий бросил короткий взгляд на съежившегося Федора, понимающего, как сильно напортачил.
– Видать не мое это – пробубнил старик.
– Видать не твое – согласился Антипий – Дрова собирай давай. Парень. Ты тоже ему помоги. Дров немало понадобится, если хотим привратных жителей ужином сытным порадовать.
«Привратных» – мысленно повторил я. Еще одно прозвище жителей Холла. Меткое прозвище.
– Хотел посмотреть, как медведя разделывают – кивнул я на тушу.
– Пока смотреть не на что – качнул головой охотник – Убили мы его аккуратно, желудок цел. Сейчас пару надрезов сделаю, пропустим веревки – и потащим домой. А вот уже там посмотришь, как я разделывать его стану. И помни, парень – шкура, клыки и когти всегда принадлежат охотникам и делятся между ними. Это наше.