Выходя из академии после занятия, я не стал идти домой, а решил прогуляться в снегопад по городу, и в моей голове тогда всплывало то, что я заметил на лекции. Ингрид старалась не смотреть в мою сторону, а когда пришел архимаг, то и вовсе смотрела в одну точку, противоположную мне. И я видел, как аура ее возмущенно пульсирует на слова архимага о том, что самый лучший партнер в браке это противоположность, как в голове, так и в стихии.
— Ну, вот я и дома. — Тихо проговорил я, вырываясь из воспоминаний о прошедшем дне и открывая дверь нашего большого дома и печально добавил. — В котором меня ни кто не ждет.
В моей душе еще тлела надежда, что мне сейчас устроят сюрприз, но в доме никого не было, и только в кузне монотонно стучал молот. На столе, недалеко от очага, сиротливо стояла моя тарелка с недоеденной кашей. Я не стал садиться за стол, не пошел и в кузню к деду Брани, как бывало всегда. Сегодня я хотел побыть один и пошел по скрипучей лестнице в свою комнату, которая также пустовала. Серый, который ни на минуту не хотел покидать меня, когда я вернулся домой три года назад, этой осенью ушел искать себе возлюбленную, оставив меня. И как я понял, минимум до конца лета его можно было не ждать. Я с печальным вздохом повесил свой тулупчик и, не раздеваясь, лег на заправленную мной кровать и начал проваливаться в печаль. Секунды складывались в минуты, а те в свою очередь превращались в часы. Нет, я не был ребенком, я понимал многое, что не все взрослые понимали. Но я был живым, и в моей душе сейчас горел пожар, который сжигал меня, и мне хотелось пропасть из этого мира, в котором я никому не нужен. Ведь даже моя покровительница уже как третий год выполняла свое обещание не вмешиваться в мою жизнь и не посещала меня в моих снах, словно забыв про меня, как забыли сегодня обо мне те, кто мне дорог.
Тишина в доме неспешно сменялась шумом, я слышал, как пришла Астрид, как вернулась Миуюки и начала греметь посудой, как отец начал разжигать очаг, и никому не было до меня дела, и я потихоньку угасал в своей душе.
— Альмонд! — Прозвучал громкий баритон моего отца с первого этажа. — Пора ужинать!
Я даже не шелохнулся, я не хотел ни есть, ни спускаться к своим родным, я уже решил, что сегодня свой день рождения я проведу в одиночестве, раз о нем не помнит никто. Ни отец, ни мать, ни сестра, ни даже дед Брани — никто не вспомнил, хотя возможно и не обязаны были этого помнить.
Прошла минута, и хотя дверь не скрипнула, и так и осталось закрытой, но вот половицы скрипнули, говоря мне, что в комнате я не один и кто-то стоит совсем рядом у моей кровати.
— Нет, ну надо же было так задержаться? Я же почти опоздала! — Проговорил женский голос сквозь стук клыков, которые всегда клацали, когда она улыбалась своей жуткой пастью. — С днём рождения, Аль!
— Тётя Асина! — Воскликнул я, и даже не понял, как я так быстро вскочил и обнял свою тетю, которая не забыла обо мне, и первая поздравила. Из моих глаз против моей воли брызнули слезы радости и, уткнувшись в шелковое тёмно-синее кимоно, я тихо проговорил своей тете. — Ты никогда не опаздываешь, ты приходишь вовремя, хоть и в самый последний момент.
— Ну, в этот раз во всем виноват Агат. — Со своей жуткой улыбкой, клацая клыками, проговорила моя тетя-пожирательница, а я услышал внизу голос дедушки Секато, восхищённые возгласы тети Юко и треск половиц от тяжелых шагов дяди Агата. — Аль, ты только представь, король Генрих Кровавый отказал ему в проходе через портал, сказав — либо твой дедушка Секато, либо Агат.
— Король жив? — Пораженно спросил я.
— Жив, отец смог заверить Генриха, что мы не собираемся уничтожать ваше королевство, а просто хотим, хоть и не в полном составе, но поздравить тебя с первым совершеннолетием. — Загадочно проговорила Асина. — И мы должны были прибыть ранним утром, и по договору Юкогама и Синигами вместе с твоей семьей поздравить тебя с твоим первым совершеннолетием, но ты же знаешь Агата, из-за него мы и задержались.
Смотря на мои непонимающие глаза, так как Агат нас еще ни разу не посещал, как впрочем, и Юко, и дедушка, Асина печально вздохнула и начала разъяснять мне, почему дядя Агат не может хоть в чем-то, но не порушить планы.
