Но тут вдруг распахнулась дверца автомобиля, и из него вышел Алекс Рис. Встал рядом с машиной, спиной ко мне, видно, наблюдал за действиями Джексона.
И я медленно, осторожно, стараясь ступать как можно тише в баскетбольных бутсах по гравию, двинулся к нему. Алекс наверняка услышал бы меня, если б не оставил мотор включенным. Так что я вполне мог подобраться к нему незамеченным.
На нем был мешковатый свитер и вязаная шерстяная шапка.
Я приподнял ружье и приставил оба ствола к коже, чуть ниже левого уха.
— Только дернись, и ты покойник, — сказал я ему лучшим своим командирским голосом. Но он не послушался, тут же развернулся ко мне лицом. Увидев это лицо, я понял, что ошибался, за рулем машины был вовсе не Алекс Рис.
— Привет, Том, — сказала Изабелла.
Я был настолько потрясен, что тут же опустил ствол.
— Ты? Но почему? — воскликнул я.
— Мне страшно жаль, — ответила она.
— Так это ты тогда отперла ворота?
Она удивилась, что я знаю об этом, но потом кивнула.
— Да. Джексон был в Гибралтаре.
Стало быть, именно ее «Фольксваген Гольф» я видел той ночью. Возможно, все это время я подсознательно пытался убедить себя, что это никак не могла быть машина Изабеллы. И напрасно.
— Почему же ты не приехала и не помогла мне?
В памяти всплыли вся горечь, боль и унижение, которые пришлось претерпеть в стойле за те три дня.
Она опустила глаза.
— Да потому, что я не знала, что это ты был там, до последней недели не знала. Выяснила только тогда, когда услышала, как Питер говорит об этом. Что он не понимает, как ты мог выбраться. — Она вздохнула. — А в четверг домой позвонил Джексон и попросил меня отпереть ворота.
Мне страшно хотелось верить ей. Но тогда почему же она сегодня за рулем машины? Уж тут никак нельзя утверждать, будто она не знает, что происходит, особенно с учетом того, что Уоррен и Кэрравей прихватили с собой ружья.
— Зачем ты здесь? — спросил я. — Почему делаешь это?
Она посмотрела прямо на меня, потом — в ту сторону, куда ушел Джексон.
— Потому что я люблю его, — ответила она почти извиняющимся тоном.
Я тоже обернулся и посмотрел на Джексона — тот все еще осторожно подкрадывался к углу здания, за которым скрылся я, понятия не имея о том, что противник находится прямо у него за спиной, стоит рядом с машиной. И мне вдруг страшно захотелось убить его прямо на месте, застрелить эту тварь в отместку за его алчность и то, что он сделал со всеми нами. Ведь он не был пленным или раненым, он был врагом при оружии. А в «Ценностях и стандартах» об этом ни слова. И я вскинул ружье и выстрелил.
— Нет! — взвизгнула Изабелла и ухватилась за стволы дробовика.
Джексон обернулся на звук, но ничего не видел — слепили фары. И тем не менее направился прямо к машине.
Я толкнул Изабеллу, она упала на землю, и снова прицелился в Джексона. Но я недооценил решимость Изабеллы, продиктованную страхом. Она обхватила мои колени, как какой-нибудь игрок в регби, и что есть силы оттолкнула к машине. Я ударился о капот и рухнул на гравий.
Одной из главных проблем одноногого инвалида является то, что ему очень трудно подняться из горизонтального положения, потому как невозможно нормально согнуть ногу в колене. Я перекатился и лежал теперь лицом вниз, затем подобрал здоровую ногу под себя, но Изабелла оказалась проворнее.
Она уже была на ногах и, наступив мне на запястье, вырывала у меня из рук дробовик.
Стыд и позор, подумал я. Женщина меня разоружила. Возможно, тот майор из министерства был все-таки прав.
Но Изабелла не стала стрелять в меня, просто отошла с ружьем в руке, пока я, ухватившись за ручку дверцы машины, с трудом поднимался на ноги.
Грянул выстрел — совсем близко, — послышался крик.
Я резко развернулся и увидел, что Джексон бежит к телу, неподвижно распростертому на земле. В свете фар были отчетливо видны длинные белокурые волосы, волосы, уже намокающие в темной, быстро расползающейся луже крови.
Для подобных случаев в армии существует эвфемизм — «огонь по друзьям». Джексон Уоррен убил свою Изабеллу.
Он опустился на колени рядом с ней, положил ружье на гравий рядом с дробовиком, что выпал из рук Изабеллы. Я наконец оторвался от капота машины, прошел несколько ярдов и подобрал оба дробовика, разрядил вторые стволы и сунул неиспользованные патроны в карман. На сегодня стрельбы достаточно. Даже можно сказать — перебор.
