— Хорошо. Как первый десяток готов будет — свистни.
С первым десятком снарядов, учитывая уже вытащенные мной шесть, мужики управились буквально за пять минут — я только-только успел добраться до «бэтэшки», подбитой на вершине холма. Трошин тихонько свистнул, но я знаками показал, чтобы они продолжили разгрузку.
Внезапно из-за гребня холма донеслись голоса, и я залег за подбитым танком. Повернувшись к «тридцатьчетверке», я замахал рукой, показывая Трошину, что нужно спрятаться. Слава и еще один боец исчезли за корпусом танка.
«Странные какие-то голоса — писклявые…» — подумал я, прислушавшись.
— …дядько Пилип сказав, шо тот не помацаный, а етот, вишь, как разнесло… — сумел я разобрать слова.
По какому-то наитию я полез в нарукавный карман, куда положил «шпалы», снятые с тела подполковника-артиллериста. Достав две, я складным ножом торопливо проколол дырки в лацканах своей камуфляжной куртки и вставил «шпалы». Осторожно выглянув из-за танка, я увидел двух пацанов, бредущих по полю. Один из них, тот, что постарше (на вид ему было лет десять), поучал второго — явного дошколенка:
— Дядько Пилип шо казав? У рэчки! А мы яшцэ не дайшли.
— Сашка, я стамиуся! — канючил второй. — Пачакай, одпачнем!
Подумав немного, я тихонько свистнул, привлекая внимание. Ребятишки остановились и стали оглядываться по сторонам.
— Эй, пацаны, давайте сюда! — позвал я их и помахал рукой.
— Ой, Сашка, хто ета? — Младший дернул за рукав старшего.
— Не бойтесь, я свой, советский. — Я постарался успокоить малышей.
— Кали советский, тады бумагу пакажь! — грозно сказал Сашка, загораживая собой мелкого.
Я большим пальцем показал на свои знаки различия.
— Ух ты! — сказал старший и тут же спросил: — А вы ад немца хаваетесь?
После чего приблизился ко мне шагов на пять.
— Не то чтобы прячемся, но опасаемся. Как у вас, немцы в деревне есть? — и я рукой показал на видневшуюся километрах в полутора деревушку.
— Не, у нас няма. В Косачах есть трошки, а у нас — тольки старасту уцтвярдзили.
— А как ваша веска (припомнил я характерное слово) называется? И что за староста у вас?
— Та Воуковщына называется. А дядька Пилип — ен добрый. Ен раней милицыянерам працавау, а зараз — старостой, — ответил Сашка.
— Дядька командир, а вы тут трапку бальшую не бачили? — вступил в разговор младший. — А то нас дядька послал ее прынести, а мы ходим, ходим…
— Цыть, ты, казяука, не бачишь, я с товарищем командиром размауляю!
— Так, ребята, давайте сюда. Посидим, поговорим… — И я приглашающе махнул рукой.
Пока ребята поднимались к «моему» танку, я успел помахать Бухгалтеру и показать ему, чтобы он подошел ко мне.
Когда ребята сели рядом со мной, я нашарил в кармане штанов пакетик с продуктовым НЗ и, открыв его, не вынимая из кармана, набрал полную горсть «вкусняшки». Надо сказать, что я предпочитаю в качестве «экстренной подпитки» таскать смесь сухофруктов и орехов. Протянув руку с лакомством детям, я предложил:
— Угощайтесь.
Ребята подумали пару мгновений, а затем сложили ладошки «горсточкой», и я щедро отсыпал каждому орехово-фруктовой смеси. Младший сначала задумчиво разглядывал незнакомую субстанцию в руках, а потом высыпал все в подол рубахи и, выбрав из кучки кусок сушеного ананаса, отправил его в рот. На лице его появилась умильная улыбка, и он торопливо запихнул в рот примерно полгорсти невиданного угощения.
— Шашка, вку… шно вельми, — не переставая жевать, сказал он.
У меня защемило сердце — уж больно этот белобрысый малец был похож на моего Пашку.
Старший не заставил себя долго упрашивать и тоже принялся за угощение. В этот момент к нам и подошел Трошин.
— Здорово, хлопцы! — поприветствовал он ребятишек, а мне кивнул головой: «Кто такие, мол?»
— Вот, боец Трошин, ребята местные, до брезента охочие. Их дядька Филипп прислал, — коротко обрисовал я ситуацию. — А дядька Филипп — большой человек, староста.
Пацаны, продолжая увлеченно жевать, согласно закивали головами.
— А как бой здесь был, вы, ребята, видели? — спросил Бухгалтер.
— Угум… Я бачиу, — откликнулся старший. — А Михася мамка в погреб загнала, ен малой ишо.
— Ну, и что же ты видел? — Это уже я.
