— Ну, пошли. Пострадаем еще маленько.
Пока Бродяга с Ваней устанавливали фугас, мы вчетвером установили пару десятков мишеней на поляне, воспользовавшись для разметки сектора люковским лазерным дальномером.
Бродяга дает отмашку. Мы залегли в одной из воронок. Негромкий взрыв — и свист, и визг шрапнельных пуль над поляной. На противоположной опушке (от нас метров тридцать-сорок) — рукотворная осень. Кружатся в воздухе сорванные листья, с шорохом падают на землю срезанные ветки.
Гильзу развернуло «цветочком». Бродяга задумчиво трогает эту металлическую икебану ботинком:
— «Бинтовать» надо. Для надежности.
— Чем «бинтовать»? — спрашивает Казачина.
— Проволокой. Но можно и палки веревкой приматывать.
Мы идем осматривать мишени. Результат впечатляет. Пробоины в досках даже на расстоянии в тридцать метров — ровные и аккуратные. Осматриваем деревья на опушке — некоторые пули почти пробили десятисантиметровые стволы. Другие — глубоко застряли в более толстых деревьях.
Спрашиваю у Казачины:
— Вань, а по сколько пуль в фугас клали?
— Сотни три, может, четыре, мы точно не считали.
— А пыж делали?
— Конечно! Из кожи седельной вырезали и еще тряпки добавили.
Результат всем нравится, вот только сектор узковат — на глазок, градусов пятнадцать.
В голову опять лезут рационализаторские мысли, которые я озвучиваю, что называется, по месту:
— Мужики, а если часть фугасов на деревьях закрепить с наклоном вниз? И подрывать в два захода? После первого немцы залечь должны, а тут их сверху приголубит! Как вам идея?
— А что, неплохо! — высказывается командир.
Бродяга тоже одобрительно качает головой. Потом вносит свое рацпредложение:
— Только заряды эти надо ставить с директрисой не перпендикулярной дороге, а под углом к ней. Тогда глубина поражения больше будет.
— Ну что же, инструмент для работы на дорогах у нас теперь есть, — резюмирует командир.
Вернувшись под «командирский» тент (он, кстати, единственный, под которым можно сидеть, не скрючившись в три погибели), мы продолжаем «производственное совещание».
— Так, теперь — о добыче, — продолжает Фермер. — На поляне найдено и оприходовано… тридцать шесть карабинов, около полутора тысяч патронов к ним, «Дегтярев» ручной и к нему аж четыре диска, четыре «нагана» и немного гранат. Я предлагаю часть оружия спрятать, не тащить же все это с собой.
Да уж, нашей огневой мощи можно только позавидовать: на пятнадцать человек — четыре пулемета и шесть пистолетов-пулеметов да по пять гранат на брата.
— Кстати, Серега, как там раненые? — задал я Доку давно интересовавший меня вопрос.
— Нормально. Тотен, сам видишь, хромает потихоньку. Трошину только перевязки регулярные нужны. А артиллеристам я бы еще денек отдыха порекомендовал дать.
Посовещавшись, мы решили дать себе небольшую передышку, а именно: провести назавтра занятия с личным составом, разведать окружающую местность, а на диверсию выдвинуться только вечером.
Ночь прошла на удивление спокойно, и, отстояв свои два часа на посту, причем мне досталось самое собачье время — с четырех до шести утра, остаток времени до подъема я провел в состоянии крепкого, здорового сна.
Взгляд со стороны. Бродяга
[39]— Пахать тебе, не перепахать! — Кулак Фермера грохнул по столу… и я проснулся.
«Во, блин! И приснится же такое! — подумал я. — Однако вставать все равно уже пора, вон, вокруг народ уже вовсю работает».
Выбравшись из спальника, я скатал его и, засунув в чехол, пристегнул к баулу. У изголовья чья-то заботливая рука оставила вскрытую банку мясных консервов и пачку галет. Фляга с водой висела на поясе, так что вопрос с перекусом можно было считать решенным. Так что минут через десять я был уже вполне боеспособен и окончательно проснулся.
Неподалеку от костра, обложившись трофейным хабаром, сидел Иван и что-то записывал в блокнот.
— Проснулся? Это есть гут, я уж и сам тебя будить собирался.
— А что за вопрос?
— Держи. — Он пододвинул мне «МП-38» и подсумок с магазинами. — Фермер распорядился тебе выдать.
— Ему-то отнес чего-нибудь?
— То же самое.
— Пистолет тоже? — Зная «любовь» Фермера к пистолетам, поинтересовался я.
