Евгения Карасевапо кличке Карась, бандита, насильника, убийцу, последней жертвой которого стала шестнадцатилетняя девочка и у которого были такие покровители, что в очередной раз его помиловали, дав всего семь лет отсидки, убили в столовой прямо во время ужина. И никто из заключенных Одинцовского СИЗО не заметил, как это произошло: Карась просто не встал из-за стола, словно в задумчивости склонившись над тарелкой. Но когда надзиратель тронул его за плечо, Карасев мягко завалился на бок, и стал заметен тонкий нож, стилет, торчавший из его виска. Удар был нанесен мастерски, это отметили все эксперты и следователь, но главным отличием преступления был квадратик белого картона величиной с зажигалку, с тисненым золотым кинжальчиком в уголке, на котором были напечатаны всего три слова: «Привет из „ККК“».
Спустя сутки письма с подобной печатью получили судьи, помиловавшие Карасева, и прокурор Одинцовской прокуратуры Криволапое, который и явился инициатором пересмотра дела. Письма были короткими, в них констатировался факт «наказания» помилованного убийцы, перечислялись его подвиги и излагалось предложение «ККК» уйти из органов правосудия по доброй воле. В противном случае каждый из предупрежденных будет наказан «в пределах адекватного ответа».
Убийцу Карасева найти не удалось.
Второй подобный случай произошел в «правительственной» тюрьме в Останкино, которую называли «северным курортом». Введена в строй она была всего полтора года назад, строили ее по американским образцам, и это действительно была самая комфортабельная тюрьма, предназначенная для проштрафившихся высоких чинов.
Утром надзиратели обнаружили убитым в своем отдельном «нумере» бывшего сотрудника Главного управления охраны Скорняка Илью Михайловича, отбывающего смехотворно малый срок в три года за убийство молодого парня в ресторане. Сам Скорняк был убит ударом в горло, а на посиневшем лице его лежал белый квадратик картона с золотым кинжальчиком и надписью: «Привет из „ККК“».
Убийство наделало немало шуму, потому что на «северном курорте» сидело много людей с биографиями подобными биографии Скорняка, имевшими огромные связи в мире бизнеса, мафии и в правительственных кругах. Поэтому вполне естественно, что, опасаясь за свою шкуру, они не могли не забить тревогу. Некоторые добились перевода в другие тюрьмы, менее комфортабельные, но более спокойные, остальные сумели поднять на ноги все следовательские силы Генеральной прокуратуры и МУРа. Однако убийцу, сотрудничающего с «Чистилищем», и в этом случае обнаружить не удалось, хотя всем было ясно, что он работает в тюрьме. Как и «СК» в прошлом, «ККК» ошибок пока не допускал.
И наконец последовала серия взаимосвязанных казней, всколыхнувшая не только правоохранительную систему и правительственные круги, но и всю общественность. Ответственность за них взяло на себя «Чистилище».
Сначала у Зиновия Явлинского, водителя «форда», принадлежащего сенатору Свищову, «чистильщики» отрубили указательные пальцы на обеих руках. В заявлении «ККК», опубликованном на следующий день во всех крупных газетах, была приведена история с обгоном автобуса, в результате которого пострадали люди, а шофер автобуса получил пять лет, хотя был и не виноват.
Затем экзекуции подверглись сам сенатор Свищов, сотрудник ГАИ, давший показания против шофера автобуса, прокурор Красногорской прокуратуры Певзнер и судья Сукиасян. Все они знали, что осуждают невиновного человека. Однако Свищова лишили двух пальцев на правой руке, сотруднику ГАИ выдавили глаз, прокурору отрубили ухо, а судье проткнули язык шампуром: когда к нему пришли «чистильщики», Сукиасян вкушал шашлык…
Начальник Московского уголовного розыска отодвинул от себя раскрытую папку с пачкой дел, откинулся своей громоздкой квадратной тушей на спинку стула, так что тот жалобно скрипнул, и недовольно глянул на тихого начальника оперативно-розыскной бригады.
– Я все это уже знаю, Юрий Федорович. Ты мне результаты расследования давай, результаты, а не констацию фактов!
– Заказные убийства вообще раскрываются только на десять процентов, Александр Викторович, а когда заказчик и исполнитель – «Чистилище»… – Агапов безнадежно махнул рукой.
