Переход через пропасть - страница 15

Я как-то взял чемодан, положил сухарей, бутылку миргородской минералки и с соратником и с приглашенными журналистами зашел в кабинет к Третецькому.

Пожелал ему скорейшего возвращения в родной Миргород. Зачитал текст обращения от ряда общественных организаций: «Всякий известный и деятельный человек так или иначе является символом идеи, которой он подвизался служить. Пятилетняя деятельность Василия Филипповича широко известна на Харьковщине — он является апологетом идеи построения государства Украина не по территориальному, а по национальному признаку, а, как известно, в основе такого подхода лежит чувство национальной исключительности.

Пожелание пану Третецькому

Именно поэтому пан Третецький харьковчанами воспринимается как «региональный комиссар по идеологии», живой символ духовно-культурной оккупации Харькова и «профессиональный украинец»…

Бывший мэр города Миргорода, пан Третецький до последнего времени никогда не работал в средствах массовой информации. Его назначение генеральным директором Харьковского телеканала и фактическим руководителем пресс-центра «Майдан Свободы», с нашей точки зрения, было вызвано желанием определенных политических сил, имеющих отношение к собственникам данных СМИ, контролировать деятельность журналистов телеканала «А/ТВК» и пресс-центра «Майдан Свободы». Пан Третецький, в прошлом секретарь комитета ВЛКСМ, помощник начальника политотдела, начальник отделения комсомольской работы политотдела, замполит Советской армии, коммунист, после убежденный социал-демократ и теперь «апологет всего украинского, хорошо известный своей национально свидомой» политической платформой, подходил на эту роль, как нельзя лучше. На его совести преследование журналистов по политическому принципу…»

Напомнил, что Господин Третецький забыл, очевидно, что в свое время был преподавателем русского языка. А теперь для него Гоголь — иностранный писатель.

И я зачитал бессмертные слова, сказанные перед боем Тарасом Бульбой: «…Знаю, подло завелось теперь в земле нашей: думают только, чтобы при них были хлебные стоги, скирды и конные табуны их, да были бы целы в погребах запечатанные меды их; перенимают чёрт знает какие бусурманские обычаи; гнушаются языком своим; свой с своим не хочет говорить; свой своего продает, как продают бездушную тварь на торговом рынке. Милость чужого короля, да и не короля, а паскудная милость магната, который жёлтым чоботом своим бьёт их в морду, дороже для них всякого братства; но у последнего подлюки, каков он ни есть, хоть весь извалялся он в саже и поклонничестве, есть и у того, братцы, крупица русского чувства; и проснётся он когда-нибудь, и схватит себя за голову, проклявши громко подлую жизнь свою, готовый муками искупить позорное дело».

На выпад пана Третецького, почему православные его атакуют во время поста, привел слова пророка Исайи: «развяжи узы ярма, и угнетенных отпусти на свободу, вот пост угодный Господу». (Ис. 58 гл.)

Подводя итог беседы, напомнил ему слова Христа о том, что «невозможно не прийти соблазнам, но горе тому, через кого они приходят, лучше было бы, если бы повесили ему мельничный жернов на шею…» (Мф 18.6)

Пан Третецький в марте 2014-го по какому-то недоразумению будет убит своими же духовными чадами, молодыми бандеровцами. Не сомневаюсь, что, задержись я в Харькове, именно я был бы обвинен как заказчик этого убийства. Знаю, что эта версия отрабатывалась следствием, но поскольку меня на Украине нет, то громкого дела с моими признательными показаниями не получилось.

Мое дело было лишь предупредить Третецького о том, что он сам пожнет последствия своей деятельности.

В 2009-м пришлось поработать в предвыборном штабе Януковича. К тому времени я не питал иллюзий по поводу этой партии. Но меня убедили, сказав: «Ну ты же не хочешь, чтобы к власти пришла Юля?»

Конечно, я даже мысли не мог допустить, что к власти на Украине может прийти эта панночка из Вия. Согласился и работал в областном штабе, который возглавлял Дмитрий Шенцев, в отделе по взаимодействию с общественными и религиозными организациями.