Когда Стрин подошел к нему, Люк открыл глаза.
— Я рад, ты не разочаровал меня. Садись со мной и посмотри на восток.
Стрин без слов повиновался. Дуга Йавина касалась линии горизонта, образуя геометрию символа, который можно было найти на всех строениях массасси. Люк тихо спросил:
— Ты имеешь успехи в прочтении книг массасси?
Речь шла о собрании древних книг, найденных в разрушенной подземной пещере в джунглях два года назад. Книги были исписаны компактными таинственными ситхскими иероглифами, но автором был не ситх. Об авторе в книгах не было никаких сведений, но Люк полагал, что это труды одинокого массасси, о жизни, истории и вере. Возможно, это были оригиналы священных текстов массасси, памятники древней устной традиции, записанные образованными рабами.
Стрин ответил:
— Я дошел только до шестнадцатой книги. Чтение их более трудное, чем я предполагал. И это такие книги, с которыми нельзя спешить.
— А ты узнал, что думали построившие эти храмы, о том зрелище, что сейчас перед нами?
— Йавин был одновременно и прекрасным и страшным богом для массасси. Он поднимал их глаза к небу, но делал их сердца маленькими и полными страха.
— Продолжай…
Стрин указал на горизонт.
— Если я понял то, что прочитал, массасси соизмеряли себя с его господствующим присутствием, и казались себе ущербными. Они стояли на вершине жизни этого плодородного мира, но под влиянием этой религии чувствовали себя и свои достижения ничтожными. Они испытывали комплекс неполноценности. И этот парадокс чувствовался во всей их истории.
Люк кивнул.
— Да. Они не смогли выучить урок скромности. Чем величественнее были их достижения, тем сильнее они стремились к этой силе, которая казалась еще очень далекой. Они собирали эти камни в тщетном усилии коснуться лица их бога. И они последовали за темным учением ситхов в тщетном усилии самим уподобиться богам.
— Это было безумие.
Люк мягко сказал:
— Проблеск истины может привести к безумию.
— Что же это за истина?
Люк сделал широкий жест руками.
— Посмотри вокруг нас. Массасси больше нет, их храмы разрушаются, их оскверняют пришельцы. А Йавин по-прежнему правит этим миром.
— Да. Да, я вижу.
— Стрин, я покидаю вас. Я больше не нужен здесь. Нужно, чтобы кто-то другой возглавил Академию. Я выбрал тебя.
Стрин изумленно посмотрел на Люка:
— Покидаете нас? Я не понимаю…
Люк встал и повернулся спиной к храму.
— Когда Сила была едва слышна во мне, подобно шепчущему голосу ветра, ОбиВан учил меня слышать ее, а Йода — понимать. А потом я сам учил других слышать и понимать Силу. Но сейчас я понял, что не могу слышать Силу так же хорошо, как раньше, хотя сейчас я умею слушать лучше, чем тогда. Слишком много шума, слишком много нужно отсеять, чтобы услышать ее голос. Слишком много вопросов, слишком много требований. Все как будто кричит во мне. Это больно и утомительно. Я не могу больше делать это дело. А дело, которое я должен сделать, не может быть сделано здесь.
Стрин поднялся на ноги.
— Я думаю, я понимаю, почему вы должны оставить нас. И я не спрашиваю, куда вы направитесь.
— Спасибо. Ты примешь на себя то бремя, что я тебе предложил?
— Да, приму. Вы со спокойной совестью можете оставить на меня Академию.
Они пожали друг другу руки. Стрин смущенно улыбнулся.
— Хотя, кажется, я не вполне готов к этому.
Люк тоже улыбнулся.
— Хорошо, что ты так думаешь. Значит ты проявишь большее усердие.
— Вы сообщите ученикам, или я им скажу?
— Я сам скажу им. Они ожидали этого. И я хочу, чтобы они знали, что я тебе доверяю.
Сделав два шага, Люк прыгнул с вершины храма в теплый воздух, как пурпурнокрылый ястреб. Падая, он воссоздал себя в своем разуме, как воздушное существо. Сделав свое тело таким же легким, как воздух, он приземлился перед храмом так мягко, что травинки едва качнулись. Стрин приземлился рядом с ним.
— Я надеюсь, это не была моя последняя проверка?
Люк улыбнулся.
— Нет. Просто я хотел сделать это еще раз, перед тем, как уйти.
Поздно ночью одинокий Е-истребитель прочертил в небе световой след, поднимаясь к звездам. Только один человек видел, как он улетал — Стрин. «Прощайте, учитель. Пусть Сила будет с вами в вашем путешествии».
