— Я вызываю Антона на дуэль!
Но не вызвал.
Узнав о вспышке Левитана, А. П. очень обиделся. Своим близким он сказал, что в рассказе изобразил 23-летнюю женщину, что Кувшинниковой в то время было больше сорока.
Прошло три года. Мы едва успели проводить гостей, как раздался колокольчик. Я выбежала посмотреть, кто приехал. Во двор въехал экипаж, в котором сидели Таня Куперник и Левитан. Чувствуя неловкость, Исаак Ильич посматривал на деревья. Его провели в кабинет А. П. Своего давнего друга брат встретил довольно холодно. Сухой взгляд, сухой разговор, холодное лицо, за ужином натянутая беседа. Потом пошли спать. Утром Левитан не пришел к завтраку. В кабинете, на письменном столе А. П. нашли записку: «Я счастлив, что опять был в родной мне чеховской семье». Оказалось, что он рано утром уехал, наняв крестьянскую телегу. А. П. стало не по себе. Он стал думать, как загладить свою вину.
Через некоторое время мы с братом поехали в Москву, явились к Левитану с шампанским, и старая дружба восстановилась.
Исаак Ильич нравился мне больше всех мужчин, но наш роман продолжался всего лишь несколько дней. Художник не верил, что я его действительно полюбила, а когда опомнился, было поздно…
Впервые Левитан пришел к Софье Петровне Кувшинниковой с Чеховым и со мной. Необыкновенная красота Левитана резко выделяла его среди прочих мужчин. Стареющая женщина, пережившая не один легкомысленный роман, полюбила Левитана по-новому. Исаак Ильич ответил взаимностью. Чувство его было глубоким, большим, мучительным. В то время он был очень одинок. Художнику недавно исполнилось тридцать лет. Разница в летах беспокоила Кувшинникову, и она сознавала непрочность своего счастья. Связь с Левитаном прикрывалась ее ученичеством у него. Софья Петровна на редкость была одаренным человеком: пианистка, незаурядная художница, великолепная певица, талантливая поэтесса. А. П. приобрел у нее две работы.
Ее муж, доктор Дмитрий Павлович Кувшинников, служивший в полиции, все понимал и молча переносил семейную трагедию, горе свое он пытался залить вином.
Каждое лето С. П. уезжала с Левитаном на этюды в Саввину слободу, на Волгу. Возвращалась она поздней осенью. Кувшинникова не нравилась А. П., он жалел ее мужа, доброго и отзывчивого человека, а Левитана осуждал. Его роман с Кувшинниковой едва не разлучил старых друзей.
Чехов не мог остаться в стороне, он написал «Попрыгунью», изобразив в этой роли Софью Петровну, в образе доктора Дымова бедного Дмитрия Павловича, а Левитана в образе коварного, себялюбивого и черствого художника Рябовского. Левитан обиделся и за себя и за свою любовь. Он перестал встречаться с А. П., собирался вызвать его на дуэль, ссора была затяжной и очень тяжелой…
Влюбчивый Левитан не знал счастья с женщиной, оттеснившей Кувшинникову. Старшая дочь его новой подруги Дарья, неистовая и страстная, почти до безумия полюбила Исаака Ильича и выступила соперницей матери. Борьба за него между женщинами не затихала до самой смерти художника. Левитан не раз терял присутствие духа, отчаивался и не мог найти выхода из создавшегося положения. Искусство надолго отступило перед жизнью. Он не мог работать. Это вызывало мучительные страдания, он утрачивал веру в свой талант, вновь овладевала тоска.
Стояло удивительное лето. Сирень цвела два раза. Смерть застала Исаака Ильича за неоконченной картиной «Уборка сена». В самый канун преждевременной развязки, он писал одну из самых своих светлых, жизнерадостных и солнечных вещей. Умирающий Левитан горько плакал, он понимал, что пришел конец, а художник так любил жизнь…
3.
В 1949 году я снова оказался в Ялте. Вспомнил, что 29 января день рождения А. П. Чехова. Мне захотелось сделать Марии Павловне сюрприз. Но цветы даже в Ялте не растут в январе. Друзья посоветовали попытать счастья в Никитском ботаническом саду. Старший научный сотрудник, милейшая Инга Иннокентьевна Мещерская совершила невозможное, она собрала трогательный букет из имеющихся растений, которые в это время года цвели в Крыму. Собранные вместе ветки кустов и деревьев выглядели празднично и неожиданно.
