Тогда в некоторых головах в Советском Союзе (а позднее, когда появилась информация Гордиевского, и на Западе) возник вопрос: что это – настоящий политический страх или сложная разведывательная и военная игра? Гордиевский считал, что первое. Он утверждал, что, хотя этот страх самовозбужденный и подогреваемый изнутри, он базируется на внешне достоверной оценке ситуации в Вашингтоне (явно взаимоисключающие доводы, тем более что автор следующие абзацы посвящает обоснованию упомянутых опасений. – Примеч. перев.). Советская истерия насчет того, что мир может оказаться на грани ядерной войны, вспыхнула в конце 70-х – после кризиса вокруг тегеранских заложников и возникновения амбициозных планов президента Картера по созданию крупных и с прицелом на использование во всем мире сил быстрого развертывания США. Но запал по-настоящему начал дымиться в начале президентства Рейгана. В КГБ думали, что, как и Никсон, Рейган после нескольких месяцев жесткой риторики пойдет на разрядку, но он как начал, так и продолжал гнуть свою линию.
Масла в огонь добавил факт, который Москва расценила как угрозу на ракетном фронте – появление новых и более точных американских ракетных систем. Она увидела в этом возросшую способность Запада к нанесению ответного удара по советскому ядерному арсеналу, выживанию и победе. Техническими индикаторами этого явилось развертывание ракет МХ («Защитник мира»), «Трайдент II» и «Першинг II», а также крылатых ракет наземного, морского и воздушного базирования.
Еще большую тревогу в Москве вызвало так называемое «двойное» решение НАТО, принятое в 1979 году – развернуть наземные крылатые ракеты в Европе и одновременно продолжать переговорный процесс. Кремль обратил внимание на одну сторону этого решения – на развертывание и усмотрел в нем отчетливые признаки того, что весь западный альянс поддерживает американские усилия по достижению решающего военного перевеса над Советским Союзом, несмотря на дорогостоящую советскую пропагандистскую кампанию, направленную на предотвращение западной солидарности. В Москве возобладали искренние опасения насчет того, куда может завести жесткий курс Белого дома.
Последняя публичная речь Леонида Брежнева подтверждала оценки Гордиевского. 27 октября 1982 года советский лидер заявил высшим военачальникам: «Военные приготовления Соединенных Штатов достигли беспрецедентного уровня… Мы переживаем период, когда боеготовность нашей армии и флота должна стать ещё выше… Советская Армия должна быть на высоте во всех областях… Отставание в этой конфронтации нетерпимо».
Через две недели, 10 ноября 1982 года, Брежнев умер. Однако, как показали заключения Гордиевского, с ним не умер военный невроз Кремля. И действительно, ещё более тревожный случай (более тревожный, потому что явился неожиданным и специфичным) имел место почти точно через год после смерти Брежнева, когда в Кремле подходило к концу короткое и полное катастроф время властвования ещё одного из его ископаемых лидеров – Юрия Андропова. Со 2 по 11 ноября 1983 года в НАТО проходили командные учения «Меткий стрелец» («Able Archer») по отработке процедур применения ядерного оружия. Как обычно, разведки Варшавского пакта занялись наблюдением за ходом учений, а западные разведки, тоже как обычно, – наблюдением за наблюдателями.
Скоро и британским, и американским прослушивающим центрам стало ясно, что что-то идет не так, и здорово не так. Вместо нормального прослушивания через железный занавес зафиксировали резкое увеличение радиообмена – по объему и интенсивности – между странами восточного блока. 8–9 ноября паника в Кремле достигла предела. Заметив изменения формата радиообменов в ходе учений «Меткий стрелец», московский Центр разослал во все резидентуры запрос по «РЯН». Случилось, казалось бы, немыслимое: Варшавский пакт заподозрил, что он в любой момент может подвергнуться ядерному нападению.
Гордиевский объяснил, что это было вовсе не немыслимым. Классический советский план нападения на Запад предусматривал маневры как комбинированное маскировочное прикрытие и трамплин для настоящего нападения. Естественно, русские подумали, что их противник сделает то же самое. Поэтому Центр, пояснил Гордиевский, всегда отдавал приоритет ведению разведки за учениями НАТО и получению разведданных о процедурах приведения в боеготовность. Для Запада было жизненно важно не сбить противника с толку в этом вопросе. В результате предупреждений Гордиевского Запад внес поправки в свою практику, чтобы избежать провоцирования противника в будущем. И, насколько известно, паника 1983 года больше не повторялась.
