Наоми захлопала глазами. Лицо Фреда отразило ее смятение.
– Ты хочешь меня заставить? – поразился Фред. – Не выйдет.
– Можешь забрать своих людей с «Роси», если сочтешь нужным. – Джим кивнул, словно соглашался с чем-то. Фред скривился, ясно показывая, что переговоры с Па – еще не худший из возможных вариантов. – Если мне придется действовать самому, результат будет хуже, но мы сделаем все возможное.
– Мы? – спросила Наоми.
Джим сжал ее пальцы.
– Нам и нужен был кто-то вроде нее, – произнес он так тихо, словно нашептывал любовную песню. Она не совсем его поняла, и от этого ей не стало легче.
– Одолжение, – сказал Шулуй. – Больше нада аллес прошу. Только это для меня, са-са?
Якульский отмахнулся от парня открытой ладонью. Келси отошла в туалет, и они остались одни в центре управления Мединой. В нем, расположенном за пределами барабана, постоянно сохранялась невесомость. Кресла были прикручены к тому, что стало бы полом, перейди станция на ускорение. Разодетые в белое с голубым ангелы толкали арку к Богу, который при нынешней позиции смотрел на них сбоку. Якульскому на этой картине только звезды что-то говорили.
Шулуй был воплощением отчаяния: губы дрожат, руки выставлены ладонями вперед, глаза умоляют. Большой подсохший ячмень на верхнем левом веке напоминал картинку из книги Иова.
– Не могу, – отвечал Якульский. – Обещал своим, что сегодня вечером я угощаю.
– Я заменю. Плачу сус стол и аллес ла, – уговаривал Шулуй. – Сделай одолжение!
Вахта и без того выдалась долгой. Якульскому не терпелось найти себе такое местечко, где будет немножко гравитации и приличный виски. А белые плитки концентрата в кафе, где обычно сидели Салис с Вандеркостом, напоминали ему о детстве. Перспектива застрять еще на полсмены – да еще в униформе пинче Свободного флота, – заменяя Шулуя на приветственной церемонии, его нисколько не привлекала.
Но и отчаяние в лице молодого человека было тяжело видеть. Умнее всего было бы отказать и продержаться с отказом, пока не вернется Келси. При ней будет проще. При ней Шулуй не станет унижаться. Нет, извини и делу конец.
– Зачем? – спросил Якульский. – Просто торжественная встреча, да?
Шулуй смущенно указал на свой больной глаз.
– Там Рианди будет. Увидит это… Выручи, брат.
– Че! Все на нее не надышишься? Не укусит она тебя. Поговори.
– Поговорю, поговорю, – закивал Шулуй. – Только когда са дрянь заживет, да?
– Бист бьен. – Якульский покачал головой. И вздохнул. – Как одолжение.
Похоже, Шулуй готов был броситься ему на шею, но обошлось: парень только взял старшего за плечи и поблагодарил отрывистым кивком, вероятно, воображая его мужественным жестом. Быть молодым неприлично. Молодым и влюбленным – еще хуже. Он сам был когда- то таким щенком, мучился теми же желаниями и страхами, неизбежными для каждого поколения. Если теперь перерос, это не значит, что забыл, каково это. И черт бы его побрал, он видеть не мог эту гнойную корку на глазу.
Якульский отправил сообщение техникам – Вандеркосту, Салису, Робертс, – что вызван на дополнительное дежурство и постарается к ним успеть, когда закончит. Вандеркост ответил подтверждением. Возможно, этим и обойдется. А может быть, он сумеет незаметно улизнуть с церемонии и еще успеет к своим. И Шулуя прикроет, и бригаду не обидит пренебрежением. Съесть пирог и остаться при пироге. Чтобы все успеть, придется постараться, но что поделаешь – бывают такие вечера.
Люди. Куда ни пойди, за что ни возьмись, всюду люди.
Келси, вернувшись из гальюна, заняла главный пост в амортизаторе, где ангелы благосклонно заглядывали ей через плечо. Якульский сказал, что ему нужно на несколько минут отойти к себе в каюту, переодеться, и Шулуй поспешил заверить: мол, все в порядке, он здесь присмотрит и все сделает. Из центра на верхушке корабля в барабан вела длинная изогнутая эстакада. Якульский съехал по ней в карте, колеса которого цеплялись за покрытие при любой гравитации. Достигнув внутренней поверхности барабана, он стал спускаться еще ниже, под слой фальшивого грунта, как пещерный человек в свое подземное царство. Его каюта располагалась ближе к машинному. Знай он заранее, что придется участвовать во встрече «Протея» и шишек с Лаконии, прихватил бы нарядную форму к выходу на смену и поднялся бы на лифте, ведущем вдоль корпуса снаружи, но и смыться пораньше было неплохо.
