Холден выглядел совсем паршиво. То есть не просто усталым. От усталости у него кожа становилась как воск, а глаза вроде как проваливались в глазницы. Стало быть, не просто вымотался. Что-то другое. Кэп походил на пацана, прыгнувшего в глубокий конец бассейна и теперь соображающего, позорно орать «Спасите!» или утонуть с честью.
– У тебя все в порядке? – спросил Холден, пока Амос собирался с мыслями.
– У меня-то? Еще бы, кэп. Последним остаюсь на ногах – кто, как не я. А ты как?
Холден обвел ладонями стены и переборки, палубу и посты за ней. Всю вселенную.
– Порядок?
– А то. Мы с Персиком наводим последний блеск.
– Ну и?..
– Я просматривал запись боя. Знаешь, обычное дело: проверял, все ли «Роси» проделал, как полагается. Не надо ли чего подкрутить или подпилить. И, понимаешь, там среди прочего есть графа «эффективность боеприпасов».
Холден чуть дернул подбородком. Самую малость, может, это движение не выдало бы его даже за покерным столом, только Амос знал, на что смотреть. Значит, есть ему, что вспомнить. Амос зачерпнул новую ложку лапши.
– Те торпеды, которые Бобби выпустила последними, – сказал он. – У одной отмечено прямое попадание.
– Не знал.
– Ну вот.
– Я не проверял.
– Попала, – повторил Амос, – но не взорвалась. Осечка – это серьезно. Вот я и стал искать причину.
– Я их разрядил, – сказал Холден.
Амос отставил миску, бросил в нее ложку. Дисплей, над которым работали Холден с Бобби, крутил меню, гадая, чего ждет от него Холден.
– Доброе дело, – произнес Амос. Не то чтобы вопросительно, просто предлагая Холдену согласиться или возразить. Он ни на что не хотел намекать. Холден провел ладонью по волосам. Уставился на что-то, чего здесь не было. На что, Амос не знал.
– Он показал мне ее мальчишку, – сказал Холден. – Марко. Показал мне сына Наоми. Показал, что он здесь, на корабле. Здесь. И… не знаю. Он похож на нее. Не то чтобы копия, но фамильное сходство есть. Я тогда не смог его у нее отобрать. Не смог его убить.
– Дошло. Она наша. Мы заботимся о своих, – кивнул Амос. – Я только потому спросил, что мы с этими гадами еще столкнемся. И если не хотим побеждать, неясно, что мы делаем в этой клетке.
Холден покивал и сглотнул. Дисплей, сдавшись, закрылся, отчего в камбузе немного потемнело.
– Это было, когда мы еще сюда не добрались.
– Угу, – осторожно согласился Амос. – Вдруг стало не очень понятно, кто в нашей стае, кто нет. Если ты – новый Фред Джонсон, твое решение кого-то не взрывать будет означать не то, что раньше.
– Так и есть. – Лицо Холдена выражало отчаяние штангиста, готового сбросить непосильный вес. – Не знаю, поступил бы я иначе, вернись мы обратно, в ту минуту? О том, что сделал, я не жалею. Но понимаю, что в другой раз так нельзя будет.
– Наверное, Наоми тоже стоит это объяснить.
– Я собирался с ней поговорить, – сказал Холден. – Все оттягивал.
– Так я хотел спросить, – сказал Амос.
– Валяй.
– Ты подходящий парень для такой работы?
– Нет, – ответил Холден. – Но мне она досталась. И я собираюсь ее сделать.
Амос промолчал, прислушиваясь, как укладывается в нем этот ответ.
– Ладно, – объявил он, вставая. Суп остыл, подернулся пленкой. Амос сбросил его вместе с ложкой в утилизатор. – Рад, что мы разобрались. Есть задания для нас с Персиком? Может, перепроверить вещички Бобби?
– Наверняка она сама сто раз перепроверила, – вымученно усмехнулся Холден.
– Пожалуй, – согласился Амос. – Ну, тогда ладно.
Он шагнул к двери. Голос Холдена его остановил:
– Спасибо тебе.
Амос обернулся. Холден ссутулился так, будто прятал что-то на груди. Или получил удар под дых. Забавно – когда чей-то образ вырастает в общем мнении, сам парень будто усыхает. Как будто им приходится делить еду на двоих, а больше-то ее не становится.
– Всегда пожалуйста, – отозвался Амос, не совсем поняв, за что его благодарят, но в уверенности, что этот ответ сгодится в любом случае. – И слушай. Если хочешь, я сменю допуск, так что в другой раз ты не сумеешь разрядить торпеды. Решу за тебя, если так будет легче.
– Нет, – сказал Холден. – Сам буду решать.
– Ну и круто.
Амос вышел.
Персик в мастерской собирала инструменты и закрывала диагностику.
