– Вожжей ей не хватает по одному месту. Да мне неохота на это свое время и жизнь тратить, пусть другого дурака ищет, который такую обузу на себя возьмет.
– Трудно ей сейчас, – решила я сгладить конфликт, почему-то чувствуя себя виноватой, – мы хотя бы все свои, а она в городе жила, к такой жизни не привыкла.
Убирать сено мы закончили ближе к ночи, еще неделю таких ударных трудов, и я свою живность кормом обеспечу на зиму. Поработав два месяца на полях и ферме, помимо своего хозяйства, поняла, насколько сильно я не ценила свою прежнюю комфортную и беззаботную жизнь, воспринимая все блага цивилизации как само собой разумеющееся.
Случившееся на поле оставило неприятный осадок в душе. Я уже не могла об этом забыть и неосознанно старалась ограничить свое общение с остальными. Хотя тяжелый физический труд забирал все силы, и на что-то большее, чем приветствия и короткие прощания, нас всех не хватало.
Терзало по ночам одиночество, страх за свою дальнейшую жизнь и будущее Лизы. Как будут складываться наши отношения с селянами, если здесь только люди, а оборотни – с другой стороны в виде врагов и бандитов?! Все это страшит.
* * *
10 августа
Как же приятно проводить время на веранде с кружкой горячего какао и, прихлебывая мелкими глоточками, любоваться пейзажем! Я уже научилась ценить даже такие маленькие удовольствия. Зябко поежилась, все же в наших широтах август – уже не лето, а подготовка к осени. Недели через две ночи станут прохладными, а с первых чисел сентября мы начнем убирать урожай, и это будет очень хлопотная пора, ответственная и тяжелая. И все надеются на хорошую погоду.
В свободных от техники и животных хозяйственных постройках я организовала складские помещения и хранилища. Сейчас они готовы принять все, что нам удастся собрать за короткую осень. Уже несколько полок в моем погребе заняты банками с вареньем и солеными грибами, а сколько еще будет припасов на зиму… Не зря же мы вчетвером с мужиками облазили весь город, собирая и свозя домой всю найденную соль, сахар и стеклянную тару.
Теперь все это на вес золота, особенно соль. Если сахар, как заявил Михалыч, мы добудем, то за солью придется ездить за тридевять земель и в такое-то неспокойное время.
– Мам, все равно дождик идет, давай съездим в город.
– Зачем, солнышко мое?
– У Ромки есть велосипед, а у меня нет. А он хвастался, что зимой на лыжах кататься будет, а у меня и их нету. Я бедный ребенок, да?
Наслушавшись Марту – жену Семена, которая от всего сердца жалела осиротевшую девочку, Лиза теперь все время повторяла это выражение, совершенно не понимая его реального значения, потому что разговоров о погибших при детях мы не затевали. Даже Зинка немного успокоилась, хотя возможно, ей просто времени злобствовать не хватало.
Я помялась, внутри знакомо сжалось и заныло от дурного предчувствия, но, глянув в эти зеленые, сейчас почти круглые умоляющие глаза, не выдержала и согласилась:
– Хорошо, хитрюга, но учти: в этом году в последний раз туда едем. – Тяжело вздохнув, уже скорее для себя добавила: – Опасно это стало…
Теперь воинственные кошаки, вооружившись, мотались от безделья по городу и окрестностям в поисках приключений и женщин. Как оказалось, в Тюбрине выжили большей частью мужчины или мальчики-подростки, а женщины оказались более слабыми, чтобы справиться с болезнью. С другой стороны, у женщин практически не было осложнений, и по городу шастали в основном безумные мужчины.
Опять же, на это умозаключение васинские мужики отреагировали привычно, чисто по-мужски заметив как-то при случае:
– Естественно, у женщин же мозгов либо совсем нет, либо так мало, что перегорать нечему…
В этот раз, собираясь в город, я неожиданно для себя надела спортивный костюм. Раньше по привычке я одевалась в более приличную одежду, несмотря на обстоятельства, а сейчас меня словно предчувствие толкнуло.
В город въехала осторожно, внимательно глядя по сторонам, чтобы в случае чего быстро покинуть опасное место. Мы без проблем добрались до нужного нам магазина и, закинув в прицеп пару велосипедов на разный возраст и две пары лыж, решили не испытывать судьбу и поехали обратно в Васино.
