Пензансские пираты. Микадо. Гондольеры - страница 14

Шрифт

Интервал

Сдавайтесь нам — во имя королевы.

ПИРАТЫ:

Ах, так?

ПОЛИСМЕНЫ:

Да, так! (Смятение среди пиратов.)

ПИРАТСКИЙ КОРОЛЬ:

Мы покоримся кротко и без гнева:

Хоть мы грешны, мы любим королеву.

ПИРАТЫ:

О да, о да, мы любим королеву.

СТЕНЛИ:

В тюрьму их всех — довольно болтовни!

РУТ:

Постойте! Я скажу вам, кто они:

Они на самом деле — не пираты,

Они — заблудшие аристократы.

СТЕНЛИ:

В чьем сердце эта весть не пробудит аккордов?

Хоть мы грешны, мы любим наших лордов.

Жить стало лучше, жить стало веселее!

Меня простите, бывшие пираты;

Отныне все вы – важные персоны.

Итак, отправьтесь поскорей в Палату

И дочерей моих возьмите в жены.

ФИНАЛЬНАЯ ПЕСНЯ

ДЕВУШКИ (хором):

Жертвы судьбы,

Слышим ваши мольбы;

И снова — ура! —

Дорогой добра

Пойдете вы.

Жертвы судьбы!

Если с дороги тьмы

Смогли вы свернуть

На правый путь,

Стало быть, с вами мы.

Мы — с вами, счастье нас ждет,

Дорогой добра — вперед!

(Занавес опускается.)

МИКАДО

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:

Японский микадо.

Нанки-Пу — его сын, переодетый бродячим певцом.

Ко-Ко — лорд-палач города Титипу.

Пу-Ба — лорд-все-остальные.

Киш-Миш — благородный лорд.

Юм-Юм — воспитанница Ко-Ко.

Петти-Син и Пип-Бо — подруги Юм-Юм.

Катиша — престарелая придворная, влюбленная в Нанки-Пу.

Подруги Юм-Юм , дворяне, стража, население Титипу.

АКТ ПЕРВЫЙ

Сад при доме Ко-Ко в городе Титипу.

Господа! Мы вам представить рады

Наш японский город Титипу:

Здесь сегодня бродит Нанки-Пу —

Старший сын японского микадо.

Он влюбился — по уши и выше —

В юную красавицу Юм-Юм;

Но отцу его пришло на ум,

Чтобы сын женился на Катише —

Старой и уродливой придворной.

И тогда сыночек непокорный

Самовольно отчий кров покинул,

Власть, богатство и почет отринул

И, надев наряд простолюдина,

По дорогам бродит с мандолиной

И поет за деньги по заданию

Песни для людей любого звания.

НАНКИ-ПУ:

Певцом бродячим я хожу,

Пою куплеты,

Баллады, канцонетты —

Чем надо угожу.

Обилен мой репертуар:

Пою на славу

Все то, что вам по нраву

За скромный гонорар.

На тризне погребальной

Спою печально.

О горе!

Влюбленных серенадою

Обрадую

Я вскоре.

Если в вас взыграли чувства патриота,

Вот вам песня про великого микадо.

Если вы — моряк микадиного флота,

У меня в запасе — флотская баллада.

Когда по морю несется шквал,

Поднимем кабестан

И круто повернем штурвал,

Чтоб курс держать на родной причал,

Плывя из дальних стран.

ХОР:

Йо-хо, йо-хо,

Домой из дальних стран.

НАНКИ-ПУ:

На мачте реет японский флаг —

Доблести нашей знак.

Но всего счастливее бравый моряк,

Когда он идет в портовый кабак

И с гейшами пьет коньяк.

ХОР:

Итак, матросы: полный ход!

Над бурною водой

Мы плывем вперед — ура, вперед!

Нас родина ждет — ура, вперед!

Ура! Мы плывем домой!

НАНКИ-ПУ:

Певцом бродячим я хожу,

Пою куплеты,

Баллады, канцонетты —

Чем надо угожу.

(Речитатив.) Поговори хоть ты со мной,

О, мандолина семиструнная.

Моя душа полна тоской.

О, где Юм-Юм, подруга юная?

(Входит Киш-Миш.)

КИШ-МИШ: Скажи, зачем тебе Юм-Юм?

НАНКИ-ПУ: А вот зачем. Год назад я играл с городским оркестром города Титипу. В это время я встретил Юм-Юм. Мы с первого взгляда влюбились друг в друга, но она была обручена со своим опекуном Ко-Ко, простым портным, и я подумал, что я не смогу к ней посвататься. Обуреваемый отчаянием, я оставил город. Но представьте себе мою радость, когда я месяц назад узнал, что Ко-Ко приговорен к смерти за то, что флиртовал с чужой женой, а флирт с чужой женой — это, как известно, уголовное преступление. И я поспешил сюда, чтобы предложить Юм-Юм свою руку и сердце.

КИШ-МИШ: Юм-Юм скоро приедет сюда из школы, где она училась. А Ко-Ко, приговоренный к смерти, был, по приказанию микадо, помилован и возведен в сан лорда-палача города Титипу. И о мудром микадо, родном человеке, прекрасные песни слагает народ:

О, наш микадо всех мудрей,

И добродетелью своей

Конечно, он

Со всех сторон

Заслуженно прославлен.

И он издал указ такой:

Кто волочится за женой —

Не за своей, а за чужой, —

Тот будет обезглавлен.

И согласятся все тотчас,

Что справедлив его указ.

Таков наш нрав: