Возле пенсионного фонда стояла группа пенсионеров. На дверях красовалось объявление: «Выдача денег временно прекращена». Трое уже знакомых нам стариков стояли в стороне и беседовали между собой.
— Ну что, мальчики, опять нас обули,— сказала Акимова.
— Видимо, стареем,— вздохнул Антонов.— Нюх потеряли.
Щербина махнул рукой.
— Сколько мне дочка твердила, не давай им деньги,— сказал он.— Не послушался!
— Ладно, нечего стоять, пошли,— скомандовала Акимова.
— Можно ко мне зайти, посидеть,— предложил Антонов.— Угощу грибами и квашеной капустой.
Он посмотрел на друзей.
— Но под капусту у меня ничего нет,— добавил Антонов.
Щербина показал рукой на гастроном.
— Вон магазин. Скинемся по десятке.
— Давай,— согласился Антонов.
Акимова согласно кивнула головой... Через полчаса кампания очутилась дома у Антонова. Обстановка там была небогатая. Висели фронтовые фотографии. Кое-где обои отслаивались от стен.
На столе красовались тарелка с маринованными грибами, банка с квашеной капустой и буханка хлеба. Щербина сидел за столом и курил «Беломор». Акимова с Антоновым хлопотали на кухне. Наконец, они вошли в комнату. Старушка несла кастрюлю с картошкой, в руках у старика была бутылка водки. Поставив ее на стол, Антонов начал резать хлеб. Акимова разложила картошку по тарелкам. Щербина открыл бутылку и разлил водку по стопкам.
— Будем здоровы! — сказал он.
Старики выпили.
— Какое уж тут здоровье...— вздохнул Антонов.
Акимова посмотрела на однополчан.
— Ничего, мы еще повоюем! — сказала она.
— Боюсь, что мы свое отвоевали,— возразил Щербина.
Старушка задумалась.
— А помнишь, как мы под Мекленбургом немецкий штаб захватили? — проговорила она.— Там полмиллиона рейхсмарок было.
— Как же, помню. Потом ими буржуйку топили,— сказал Антонов.
— Говорят, сейчас у нумизматов рейхсмарки дорого стоят,— огорчился Щербина.
— Раньше нужно было думать! — сделала вывод Акимова.
— Раньше о другом думали.
Щербина налил по второй.
— Ну, вздрогнули.
Старики опрокинули рюмки, стали закусывать.
— Нет ничего лучше, чем водка под маринованный гриб,— сказал Щербина.
Водка и нехитрая закуска действовали на фронтовиков расслабляюще. Настроение поднялось. Глаза заблестели.
— Эх, «языка» бы взять в этом фонде,— сказала Акимова,— да вытряхнуть из него, куда они наши деньги дели!
— «Языка», не «языка», а вот на разведку бы туда сходить,— возразил Щербина.
Однополчане задумались.
— Там висело объявление, что требуется уборщица,— сказала старушка.
Старики переглянулись.
— Да...— протянул Антонов и достал из пачки «беломорину».— Это дело нужно перекурить...
На следующий день Анна Петровна Акимова пошла устраиваться на работу в пенсионный фонд «Осень». Начальница отдела кадров показала ей будущее поле деятельности. Они прошлись по этажам здания.
— В коридоре и кабинетах нужно чистить пылесосом ковролин,— услышала Акимова.— Цветы поливать. С картин, подоконников и шкафов стирать пыль. Содержимое урн выносить.
Она подвела новую работницу к служебному помещению.
— Вот комната, в которой хранится инвентарь.
— Когда приступать к работе? — спросила Акимова.
— Начинайте прямо сегодня.
И Акимова начала работать в пенсионном фонде. Первый ее рабочий день прошел без приключений. Впереди замаячили вереницы трудовых будней, недель и месяцев.
В тот же вечер Акимова приехала на рынок «Юнона». Здесь шла бойкая торговля радиоэлектроникой. Пройдясь вдоль рядов, старушка обратилась к одному из продавцов.
— Сынок,— сказала она,— где здесь можно жучка купить?
Продавец удивился столь необычному покупателю. Он обратился к коллеге, стоявшем за соседним прилавком.
— Семеныч, к тебе клиент.
Затем повернулся к Акимовой.
— Вон туда подойдите.
Пенсионерка подошла к Семенычу.
— Что вам, мамаша? — спросил Семеныч.
— Хочу жучка купить,— ответила старушка.
Продавец усмехнулся.
— Кого прослушивать будем?
— Соседи на кухне соль воруют. Хочу их с поличным взять.
