Дойдя до прохода, полицейский обратил внимание на одинокое такси, вокруг которого успел сгуститься туман. За рулем неподвижно сидел водитель. Мэйру даже показалось, что он заснул. Однако он повернул голову на шаги и тупо уставился на полицейского.
— Добрый вечер, приятель, — сказал Мэйр. — В такую ночку легко заблудиться.
— Вот именно, — хрипло отозвался водитель и неожиданно высунулся из окна: — Эй, послушай, ты никого не встретил?
— А кто тебе нужен?
— Да девица. С корзиной цветов.
— Нет, не встретил. Что, пассажирка?
— Ну да! Попросила обождать минутку и выпорхнула. Ничего себе минутка — битых полчаса прошло.
— А куда она пошла? На судно? — Мэйр кивнул головой в сторону «Мыса Феревелл».
— Ну да. Она из цветочного магазина. Потащила букеты какой-нибудь шлюхе, которая скорей всего швырнет их рыбам на обед. Ничего себе, уже половина двенадцатого. Вот это цветочки!
— Может, она никак не отыщет получателя? — Офицер полиции Мэйр в силу привычки пользовался терминологией своего ведомства.
— Или это паршивое судно, а то и этот проклятый океан! Может, она вообще уже утонула! — Водитель был очень зол.
— Ну, это ты загнул.
— Кто мне теперь заплатит? Двенадцать шиллингов шесть пенсов. Слушай, боб, подкрути счетчик и подкинь клиента, а?
— Обожди еще чуток. Она скоро вернется. А ты знаешь, что на этой посудине — Обин Дейл?
— Это тот тип с телевидения, который рекламирует купальники от Джолиона и ведет шоу «Несите ваши беды»?
— Он самый. Наверное, она узнала его и теперь прилипла, как липучка. Они все помешаны на Обине Дейле.
— Вот идиотки, — пробормотал водитель.
— Пошли ей на судно записку.
— Да ну ее.
— Идем. Я тебя провожу. Мне все равно в ту сторону.
Водитель буркнул что-то невнятное, однако вылез из машины и пошел за полицейским по проходу. Это был длинный и очень темный проход, дальний конец которого выходил на освещенную пристань. Скоро они очутились возле судна. Сквозь туман проглядывала надпись на корме: «МЫС ФЕРЕВЕЛЛ» ГЛАЗГО. Кормовой и средний люки уже были задраены и на борт только что получена последняя партия груза. Вверху, у входа на освещенный трап, облокотившись о перила, стоял матрос. Мэйр окликнул его:
— Эй, браток, к вам не проходила молодая дама с цветами?
— Это когда, часа два тому назад?
— Нет, примерно с полчаса.
— Не было такой в мое дежурство. Я тут с восьми склянок торчу.
— Иди ты! — воскликнул водитель. — Как это так — не было?
— Да не было, говорю тебе. Я с места не схожу. После восьми склянок на посудину ни одного цветочка не пронесли.
— Спасибо тебе, — сказал Мэйр. — Похоже, она встретила его на причале и вручила цветы.
— Но я же сказал, что с тех пор, как я заступил на вахту, не пронесли ни одного цветочка. С восьми склянок.
— Ладно, слышали. Склянки! — сердито буркнул водитель.
— А ваши пассажиры все на местах? — поинтересовался Мэйр.
— Последний поднялся на борт пять минут назад. Все здесь и все на своих местах, включая мистера Обина Дейла. Сроду бы не узнали его, с обкромсанной бородкой. Ну и переменился, черт возьми. Нет, все-таки с бородкой ему лучше было.
— А поблизости никто не слонялся? Может, кому-то не хватило места?
— Фью-ю! Что стряслось, а?
— Да ничего вроде. Ничего особенного.
— Все вроде бы спокойно, — сказал матрос. — Туман, он все глушит. Кто-то тут мычал себе под нос. Каким-то странным голосом. Вроде как женским, а там кто его знает. Мелодия какая-то незнакомая.
Мэйр на минутку задумался.
— Ладно, приятель. Спасибо тебе. Мы пошли.
Уже отойдя на приличное расстояние от судна и откашлявшись от въевшегося в горло тумана, полицейский спросил:
— А что эта была за девица, папаша? Какая из себя?
Водитель набросал путанный и весьма пристрастный портрет своей пассажирки, из которого полицейский всего лишь и понял, что это была смазливая девица со светлыми волосами, уложенными в замысловатую прическу. Еще водитель вспомнил, что на ней были туфли на шпильках — выйдя из машины, девушка попала в щель между двумя досками и нагнулась, чтобы вытащить каблук.
Мэйр слушал его внимательно.
— Так-так, папаша. Займусь ее поисками. Сиди в своей машине и жди меня. Жди, понял?
