– Ай-ай-ай, Азимов, – сказала Розалинда и взяла его на руки. – Не стыдно тебе? Жалуешься, что тебя заморили голодом, а сам вон как разжирел, пока нас не было! И никакой ты не покинутый. Томми мне рассказал: он приходил к тебе каждый день, и вы с ним вместе смотрели бейсбол.
В ответ Азимов тяжело обвис у неё на руках, всем своим видом показывая, что, даже если он ещё не умер от истощения, всё равно жизнь его жалка и беспросветна. И он сохранял этот свой скорбный вид до тех пор, пока Розалинда не отнесла его на кухню и не открыла ему свежую банку тунца. После второго кусочка он всех простил, а после пятого забыл, какой он только что был несчастный и покинутый. Зато его новообретённая страсть к бейсболу, в частности к команде «Ред Сокс», осталась с ним на всю жизнь.
Розалинда проверила время: три часа. Папа с Иантой и Беном приедут только ближе к вечеру, но остальные могут появиться уже с минуты на минуту. Она отнесла чемодан к себе в комнату и извлекла из него игрушку, купленную в Оушен-Сити для Бетти: мягкого красного омара с выпученными глазами. Кроме омара она привезла такого же мягкого крабика для Бена, жевательного ската для Пса и маленького осьминога для Азимова. Прихватив с собой омара, крабика, ската и осьминога, Розалинда опять спустилась вниз и попыталась заинтересовать Азимова осьминогом, но Азимов почему-то больше заинтересовался омаром и тотчас на него набросился.
– Эй, это не твоё! – Она подняла омара повыше и ногой повозила осьминога вправо-влево в надежде, что движение привлечёт кота. Когда кот наконец снизошёл до осьминога, Розалинда вышла из дома и, опустившись на крыльцо, стала ждать своих.
Она ужасно по ним соскучилась. Она, конечно, знала заранее, что ей будет не хватать Бетти, и готовилась стойко переносить разлуку; но она не знала, что ей будет так же сильно не хватать и Джейн, и Скай. И ещё она никак не ожидала, что ей будет так хорошо, даже прекрасно без сестёр – даже без Бетти, по которой она сильно-пресильно скучает. Она очень старалась не чувствовать себя из-за этого виноватой, и под конец у неё это даже стало получаться («Молодец, вроде уже ведёшь себя как нормальный человек», – похвалила её Анна). Потому что самое главное, думала теперь Розалинда, – это та радость, которую она испытывает вот прямо сейчас, в эту минуту, сидя на ступеньке родного крыльца и поджидая сестёр. И она с удовольствием отдавалась этой радости и этому ожиданию: скоро, уже скоро Пендервики снова соберутся вместе!
Кроме того, её мучило любопытство. Дело в том, что за две недели, пока сёстры были в штате Мэн, ей ни разу не удалось поговорить со Скай. Все остальные подходили к телефону – включая Джеффри, включая даже человека по имени Туррон, про которого Розалинда так и не поняла, кто он такой. А Скай – нет. Это было так странно, что однажды Розалинда даже спросила у тёти Клер, точно ли Скай с ними, или она потерялась по дороге в Мэн. Тётя Клер рассмеялась и сказала, что никто никуда не потерялся, все на месте. Были и другие тайны: например, кто-нибудь начнёт что-то рассказывать или назовёт какое-то имя – и ни с того ни с сего перескакивает на другую тему, а про это дальше ни слова. Вот хотя бы «Доминик» – что за Доминик?
Тем временем в доме, за спиной у Розалинды, назревало недовольство. Азимов, которому явно надоело играть с осьминогом, мяукал всё громче и требовательнее и наконец, убедившись, что никто не собирается вскакивать и бежать к нему, сам бросился на сетчатую дверь и повис на ней с отчаянным воем. Вздохнув, Розалинда вернулась в дом, отцепила кота от сетки и унесла на кухню – к осьминогу: она всё ещё надеялась, что Азимов полюбит свою новую игрушку. На этот раз она попробовала завлекательно раскачивать осьминогом перед кошачьим носом и даже издавала какие-то звуки – по всей вероятности, осьминожьи. И вот, посреди самых загадочных из этих осьминожьих звуков, Розалинда услышала, как к дому подъехала машина и как она весело засигналила, – ура, приехали!!!
Забыв про осьминога, она помчалась на улицу и с криком «Привет!» подскочила к машине тёти Клер. Из машины тоже донеслось: «Привет!», передняя дверца распахнулась чуть ли не на ходу, и из неё выпрыгнула Скай.
